И.А. ЗАХАРОВ-ГЕЗЕХУС,
Институт общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН

История генетики: объективность и этика

В 1948 г. все генетические исследования в СССР были прекращены. Генетики выбирали для себя одну из двух возможных линий поведения: либо ни с чем не соглашаться, «ошибок» не признавать и, как следствие, уйти из науки, либо признать «ошибки», но сохранить возможность работы в близких к генетике областях, обычно платя за это обязанностью включать в публикации и в лекции дежурные фразы о «мичуринском учении».

Живущим в другую историческую эпоху трудно судить, кто и почему избрал ту или иную линию поведения. Безусловного осуждения заслуживают лишь те, кто перешел в лагерь Лысенко, став в нем активными функционерами. Об этом приходится напоминать потому, что в некоторых публикациях до последнего времени продолжаются попытки опорочить ученых, много в дальнейшем сделавших для восстановления генетики.

Преследования генетики продолжались 30 лет. Шельмование науки переросло в идеологические и политические обвинения ученых, за которыми, естественно, последовали репрессии вплоть до физической расправы. Действующими лицами этой драмы были ученые-генетики разного возраста, воспитания, разных идеологических взглядов и человеческих качеств.

Драма генетики разыгрывалась на фоне гораздо более масштабных и трагических событий – сначала «большого террора» второй половины 1930-х гг., потом Великой Отечественной войны. Естественно, судьбы и поведение ученых в этих обстоятельствах были очень разными, и их невозможно разделить на две категории (по С.Э. Шнолю – «герои и злодеи») или даже на три («герои, конформисты, злодеи» как сделал тот же автор во втором издании своей книги).

Приведу еще слова старого генетика П.К. Шкварникова, сказанные им в 1987 г., о тех трех сотрудниках Института общей генетики им. Н.И. Вавилова, которые перешли на службу к Т.Лысенко: «Первый – темный человек, второму – жить надо было, а третий – это подлая личность».

За последние годы издано немало исследований, посвященных истории генетики. Появились книги и другого жанра – мемуары, написанные как видными учеными, так и менее известными или совсем неизвестными авторами.

Казалось бы, при таком количестве публикаций читатель может составить полную и точную картину того, что происходило в биологической науке в 1935–1965 гг. и позднее. Чтение этой литературы показывает, однако, что из ряда упомянутых книг читатель почерпнет далекие от объективности характеристики многих деятелей нашей генетики и соответственно искаженные описания обстановки в мире науки и происходящих в то время событий.

Ученые – люди со своими симпатиями и антипатиями. Очень часто отношения между учителем (руководителем) и учеником (сотрудником) складываются трудно. Не всем удается при этом воздержаться от ссор, избежать предательств и преследований. Все подобные коллизии оказываются так или иначе описанными в мемуарах. Авторам очень трудно при этом удержаться от субъективных оценок, выражения антипатии, от обвинений.

Надо отдать должное Н.Н. Зоз – достаточно подробно описывая свой вынужденный уход из отдела И.А. Рапопорта, она не стала порочить этого известного ученого. Противоположный пример – мемуары Т.С. Ростовцевой и Р.Л. Берг, работавших в новосибирском Институте цитологии и генетики. Обиды на директора института Д.К. Беляева подтолкнули их к тому, чтобы дать ему злую и, очевидно, несправедливую характеристику.

В конце концов, упомянутые книги – мемуары. Надо признать право авторов мемуаров описывать людей так, как они их воспринимали. Приходится только сожалеть, и книги Р.Л. Берг и Т.С. Ростовцевой тому пример, что для будущих историков науки останутся весьма субъективные описания жизни больших научных коллективов и искаженные портреты видных ученых. Одному из основных отрицательных персонажей мемуаров Р.Л. Берг, Д.К. Беляеву, посвящена недавно изданная книга воспоминаний многих его коллег и сотрудников, в том числе и тех, которые считались «обиженными» директором. Личность Беляева в этой книге представлена совсем в другом свете.)

По-другому надо оценивать публикации, которые относятся не к мемуарному жанру, а претендуют на то, чтобы быть историко-научными исследованиями. В ряде недавно изданных подобных книг можно найти пассажи, которые показывают, что авторы не стремятся к истине, а сводят старые счеты или претендуют на то, чтобы быть одновременно и историками науки, и прокурорами. Наряду с этим появляются и просто неквалифицированные публикации, в которых история предстает в «кривом зеркале».

Начну с примера последнего рода.

Некто А.Е. Степушин, зоотехник в хозяйстве «Горки Ленинские» в 1970-е гг., когда там продолжал работать Т.Д. Лысенко, не ограничился воспоминаниями о своем общении с академиком, а несколько глав книги посвятил истории гонений на генетику, начиная с 1930-х гг. Книге предшествует предисловие академика Н.П. Дубинина, где говорится: «Научный уровень повести А.Е. Степушина не оставляет сомнений... Повесть А.Е. Степушина дает богатую пищу для нравственных раздумий». По-видимому, с текстом книги Н.П. Дубинин внимательно не познакомился.

На с. 87 содержится омерзительная клевета на одного из лучших учеников Н.И. Вавилова, блестящего селекционера и честного человека (фамилию здесь не называю, чтобы не тиражировать клевету). Он назван «лжесвидетелем» и «включен» в состав экспертной комиссии, которая давала заключение о деятельности Н.И. Вавилова после его ареста. А.Е. Степушин далее пишет, что сотрудник НКВД, внедренный в ВИР, С.Н. Шунденко, «по указанию Лысенко написал кандидатскую диссертацию» этому ученому.

Приведенный пример, вероятнее всего, связан с полным невежеством автора. Однако нередка и другая ситуация.

Изданный в 2000 г. 1-й том избранных трудов Н.П. Дубинина предваряет «Очерк научной биографии академика Н.П. Дубинина», составленный А.П. Акифьевым и Л.Г. Дубининой. В этот очерк авторы включили (с. 27) достаточно большой отрывок из выступления С.М. Гершензона в сентябре 1948 г., в котором тот заявил о «своем полном отречении от формальной генетики». Очевидная цель включения этого отрывка – по контрасту показать неколебимую принципиальность Н.П. Дубинина. Очерк этот был опубликован всего лишь через 2 года после смерти С.М. Гершензона – известного ученого, внесшего значительный вклад в науку.

Авторы не удержались от того, чтобы бросить комок грязи на свежую могилу крупного генетика. Не буду комментировать и сравнивать человеческие качества С.М. Гершензона и Н.П. Дубинина, но скажу, что первому действительно грозили более тяжкие преследования: Н.П. Дубинин – пролетарского происхождения, в детстве – беспризорник, в то время как С.М. Гершензон – сын буржуазного философа, в свое время раскритикованного В.И. Лениным.

Описываемые события происходили всего лишь через 7 лет после расстрела Г.Д. Карпеченко и смертного приговора Н.И. Вавилову. Как известно, репрессии продолжались и после войны, и в 1948 г. нельзя было предвидеть, обойдется ли осуждение генетики без последующих арестов сторонников этой «буржуазной науки».

В.Н. Сойфер выпустил несколькими изданиями книгу «Власть и наука», собрав в ней множество документов и материалов, которые, несомненно, интересны и поучительны. Не ограничиваясь рассмотрением отношений власти и науки, В.Н. Сойфер принимает не подходящую для него роль общественного обвинителя и следующим, например, образом комментирует сообщаемые им факты, относящиеся ко времени сразу после 1948 г.:

– «лобашевы, гайсиновичи и кривиские ловчили и пресмыкались» (стр. 349);

– «...правда жизни и прогресса заключалась лишь в том, что не все были алиханянами» (стр. 350);

– о С.И. Алиханяне – «...конечно, если он не фальсифицировал данные, как это он не раз делал позже» (с. 349).

Поясню: все названные – известные ученые, внесшие заметный вклад в нашу науку. М.Е. Лобашев и С.И. Алиханян, кроме того, сыграли важную роль в восстановлении генетики в СССР, начиная со второй половины 1950-х гг., т.е. еще в период господства Т.Лысенко и его сторонников.

В.Н. Сойфера судьба, по-видимому, не сводила с М.Е. Лобашевым. Что же касается С.И. Алиханяна и А.С. Кривиского, то он, очевидно, не может простить, что в 1960–70-е гг. они не воспринимали его как серьезного молодого ученого.

Эти книги тоже способны дать «богатую пищу для нравственных раздумий».

Литература

1. Акифьев А.П. , Дубинина Л.Г. Очерк научной биографии академика Н.П.Дубинина.// В кн. Н.П. Дубинин. «Избранные труды». Т.1. – М.: Наука, 2000. С. 10–56.

2. Берг Р.Л. «Суховей: Воспоминания генетика». 2 изд. – М.: Памятники исторической мысли, 2003. 527 с.

3 Дмитрий Константинович Беляев: Книга воспоминаний. /Отв. ред. В.К.Шумный и др. – Новосибирск: Изд. СО РАН, Филиал «Гео», 2002. 284 с.

4. Захаров И.А. Генетика в ХХ веке. Очерки по истории. – М.: Наука, 2003. 77 с.

5. Н.Н. Зоз. Экзамен без шпаргалки. – М.: Агроконсалт, 2003. 112 с.

6. Ростовцева Т.С. Путь в науку или называя фамилии (воспоминания). – Коломна. Без изд., 2002. 79 с.

7. Сойфер В.Н. Власть и наука. История разгрома генетики в СССР. – М.: Лазурь, 1993. 706 с.

8. Степушин А.Е. Лысенковщина глазами очевидца. – М.: Колос. 1997. 232 с.

9. Суд палача. Николай Вавилов в застенках НКВД. Биографический очерк. Документы. /Сост. Я.Г. Рокитянский, Ю.Н. Вавилов, В.А. Гончаров. Изд. 2. – М.: Academi, 2000. 552 с.

10. Шноль С.Э. Герои и злодеи российской науки. – М.: Крон-пресс, 1997. 464 с.

11. Шноль С.Э. Герои, злодеи, конформисты российской науки. – М.: Крон-пресс, 2001. 874 с.