Е.Н. ПАНОВ

Продолжение. См. No 46/1999; 6, 14, 24/2000; 7, 8, 9, 10, 12, 14, 20, 28, 29, 40/2001

Бегство от одиночества

Рис. 21

Однако то, что происходит на тетеревином току, – явление сравнительно редкое среди птиц. Сегодня ученым известно всего лишь 80–90 видов, у которых самцы собираются на подобные представления, среди более чем 8 тыс. видов пернатых, населяющих нашу планету. В эту пеструю компанию входят столь не сходные друг с другом создания, как внушительного вида дрофа, самцы которой достигают веса 11–15 кг, и крошечные колибри; новозеландские и австралийские райские птицы, щеголяющие в своей мужской компании фантастически раскрашенными хохлами, плюмажами и удлиненными хвостовыми перьями самой причудливой формы; южноамериканские котинги размерами от дрозда до грача, изысканностью и великолепием своего оперения уступающие разве что райским птицам; обитающие бок о бок с котингами небольшие, величиной с воробья, контрастно окрашенные манакины.

Нет смысла продолжать этот перечень далее. Для нас сейчас гораздо важнее то, что у всех тех птиц, которым свойственна система токов, мы видим примерно одну и ту же картину: лишь очень немногие кавалеры упиваются своим неизменным успехом у дам, тогда как прочие либо довольствуются жалкими крохами с барского стола, либо вообще остаются ни с чем. Как сообщает американский ученый Р.Уайли, на току полынного тетерева, где присутствовали 34 самца, за время его наблюдений два центральных петуха спарились с самками 19 и 17 раз, один самец из их окружения – 3 раза, и еще три – всего лишь по одному разу. Прочие же 28 самцов не имели никакого успеха у разборчивых самок.

Торжествуют центральные самцы и на ночных токах дупеля. Эти кулики величиной с крупного дрозда выдают свое присутствие на заболоченном лугу странными трелями, напоминающими треск гребенки, когда проводишь по ней ногтем. На одном из токов, находившихся под наблюдением шведского натуралиста Я.Хеглунда, поздней весной с наступлением сумерек собирались для участия в турнире 13 самцов. Взаимностью самок пользовались однако лишь два центральных токовика: один из них смог обольстить 9 самок, другой – 7. Всем прочим 11 самцам оставалось только следить за любовными победами своих преуспевающих соперников.

Но, будучи относительно редким явлением в мире птиц, тока встречаются и у других животных. Например, в середине 70-х гг. выяснилось, что они свойственны некоторым плодовым мушкам-дрозофилам. Обычай собираться на турнирные состязания ученые обнаружили, правда, лишь у немногих видов дрозофил из числа тех, что обитают в субтропиках Австралии и Гавайских островов. Самцы австралийских дрозофил используют в качестве арены для своих турниров нижнюю поверхность шляпки грибов. И хотя с этим связаны некоторые неудобства – мушкам приходится красоваться друг перед другом и перед самками, ползая по своим территориям «вниз головой», – светлый, бархатистый испод шляпки гриба, защищенный к тому же от нескромных глаз, слишком удобен для проведения состязаний, чтобы стоило отказаться от него из-за подобных пустяков.

В конце 70-х гг. американский зоолог Дж.Бредбери обнаружил тока, во многом подобные сборищам тетеревов и дупелей, у одного из видов африканских рукокрылых, обитающих в тропических лесах Габона. Эти существа, известные под названием крыланов-молотоглавов, мало чем напоминают наших миниатюрных летучих мышей. Молотоглав – внушительное создание величиной с небольшую кошку, с массивной «собачьей» мордой, солидные челюсти которой приспособлены для схватывания и пережевывания крупных, величиной с хороший апельсин, тропических плодов, которыми молотоглав в основном и питается (рис. 21). Странная внешность этого существа отражена в его латинском названии – Hypsignathus monstrosus, которое переводится примерно как «монстр с набитым ртом». В размахе крыльев молотоглав достигает почти целого метра.

С наступлением сумерек эти рукокрылые начинают слетаться на излюбленные, сохраняющиеся годами токовища, которые представляют собой купы ветвистых деревьев в труднопроходимых долинах рек. Здесь самцы повисают вниз головой – каждый на принадлежащей ему массивной ветви, так что дистанции между ближайшими соседями составляют около 10 м. На одном току собирается порой до 130 самцов.

Расположившись таким образом, вся эта масса летучих монстров приходит в сильное возбуждение: уцепившись когтистыми задними лапами за ветви, самцы в экстазе размахивают кожистыми крыльями и оглашают окрестности громкими воплями, напоминающими своим звучанием хор каких-то гигантских лягушек. Самки, слетаясь к месту тока, поочередно повисают то подле одного, то подле другого самца и, сделав наконец свой выбор, дарят взаимностью счастливого избранника. Им, как читатель, наверное, уже догадался, в большинстве случаев оказывается один из немногих центральных самцов.

Собираются на коллективные ристалища, посещаемые готовыми к размножению самками, и самцы некоторых копытных. Традиционное место тока болотного козла – рыжей с белыми подпалинами и с лировидными рогами антилопы, обитающей в саваннах Экваториальной Африки, – бросается в глаза даже и при отсутствии здесь самцов. Среди травянистой всхолмленной равнины резко выделяется мозаика из 30–40 плотно утрамбованных копытами, пропитанных запахом мочи и кала, лишенных всякой растительности округлых площадок от 8 до 18 м в диаметре, отделенных друг от друга узкими лентами высокой травы. Эти площадки – территории самцов, сохраняющие свою конфигурацию порой на протяжении десятков лет, а травяные бордюры – нейтральные полосы, расположенные вдоль границ соседствующих друг с другом территорий.

Площадки являются предметом острейшей конкуренции между самцами, ибо только завоевав в схватках с соперниками такой магический клочок земли, болотный козел приобретает реальный шанс привлечь сюда самок, группы которых пасутся в окрестностях, и тем самым внести свой вклад в продолжение рода. Основное отличие от тока тетеревов или дупелей состоит здесь в том, что самцу болотного козла, лишенному на току пищи и воды и одолеваемому со всех сторон воинственными соперниками, редко удается продержаться на завоеванном участке дольше недели. А 3–4 маленькие территории в центре токовища, обладание которыми гарантирует их хозяевам взаимность самок, лишь самые отважные рыцари способны сохранить за собой более чем на одни или на двое суток. За это время самец тратит столько энергии на запугивание своих соседей и на ухаживание за самками, плененными его мужеством, что оказывается в конце концов совершенно обессиленным и вынужден покинуть арену, уступая свое место очередному претенденту. Впрочем, результат обычно стоит затрачиваемых усилий. По наблюдениям канадского зоолога М.Феста-Бианче и его коллег, изучавших поведение европейских ланей (у которых тока имеют много общего с ристалищами болотного козла и некоторых других африканских антилоп), один рыже-пятнистый красавец-рогаль за 13 дней пребывания на «качественной» территории ухитрился оплодотворить ни много ни мало 46 самок!

Сравнивая повадки куриных птиц, куликов, летучих мышей и копытных, у которых самцы объединяют усилия для обольщения самок, мы, разумеется, обнаружим множество всевозможных различий в поведении этих созданий. Тетерева устраивают свои турниры на земле; крыланы-молотоглавы собираются на ток в кронах деревьев; токование глухарей приурочено к началу весеннего пробуждения природы, тогда как ристалища болотных козлов не прекращаются на протяжении круглого года; самцы ланей рекламируют себя самкам при свете дня, а брачные игры дупелей происходят под покровом ночи. Но давайте попробуем на минуту отвлечься от всех этих частных особенностей с тем, чтобы попытаться понять, что же общего в поведении животных на токах и чем это поведение принципиально отличается от той стратегии случайного поиска мимолетных свиданий, которая свойственна животным, чуждым зову коллективизма.

На первый взгляд преимущества такого объединения очевидны. Присутствие из года в год на одном и том же месте шумного сборища самцов служит, вне всякого сомнения, гарантией того, что каждый индивид получит в нужный момент возможность встретиться лицом к лицу с особью противоположного пола.

Подтверждением того, что присутствие конкурента может способствовать жизненному успеху либо одного из соперничающих индивидов, либо даже обоих, служат наблюдения американских ученых Р.Кампанелла и Л.Вольф, изучавших брачное поведение у одного из видов канадских стрекоз. У этих насекомых, как и у нашей стрекозы-коромысла, с повадками которой мы познакомились ранее, каждый самец поджидает самок на определенной территории, которую он удерживает за собой на протяжении недели или более. Но, в отличие от самца коромысла, который абсолютно нетерпим к присутствию на своем участке прочих самцов, хозяин территории у интересующей нас канадской стрекозы зачастую не столь непримирим по отношению к своим возможным соперникам. Благодаря такой покладистости в пределах его территории иногда держатся еще 3–4 «подчиненных» самца-сателлита. Хотя хозяин, как правило, не позволяет им приближаться к залетающим на территорию самкам, особых гонений с его стороны они не испытывают. И при этом чем больше стрекоз-самцов присутствует на территории доминирующего самца, тем чаще эту территорию посещают готовые к спариванию самки. Р.Кампанелла и Л.Вольф подсчитали, что самец, выступающий в роли главного хозяина территории, получает возможность оплодотворять самок почти в 8 раз чаще, чем одиночный территориальный самец, не допускающий конкурентов в пределы своего участка.

Однако, возвращаясь к разговору о токах, мы должны отметить и то, что, получая возможность встретиться с самкой, далеко не все самцы, а точнее, абсолютное их меньшинство, способны ее реализовать. Даже в том случае, если самка, вопреки своему обыкновению дарить взаимность центральным самцам, проявит интерес к какому-либо из «периферийных» аутсайдеров, зарождающемуся согласию так или иначе воспрепятствуют самцы-соседи последнего. Этой опасности не всегда удается избежать даже привилегированным центральным самцам, если кому-либо из них случится склонить самку к любви у самой границы его территории, где очень велика угроза враждебного вмешательства со стороны соседа.

Иными словами, шансы оставить потомство распределяются между членами группы крайне неравномерно. Соответственно этим различиям распределяются и социальные роли участников турнира. Те, чьи резиденции расположены ближе к периферии тока, в большинстве случаев выступают в качестве кордебалета или хора, тогда как занявших индивидуальные участки в центре можно уподобить главным действующим лицам, своего рода солистам. Звуки хора возвещают во всеуслышание о том, что рыцари собрались на арене; солисты умело ублажают посетительниц тока, поддерживая в них желание вновь побывать в столь приятном обществе.

Подобное неравенство в распределении благ при кажущемся равенстве существующих возможностей можно считать, по-видимому, типичной чертой любого социального коллектива. Именно неравноценность членов объединения, неодинаковость их социальных ролей отличает такую группу от беспорядочного скопления особей. Взаимная зависимость центральных самцов и всех прочих участников турнира придает току свойства организованной целостной группировки.

Эксперименты, выполненные американскими учеными В.Беллердом и Р.Робелом на току большого степного тетерева в штате Канзас, наводят на мысль, что центральные самцы могут играть ключевую роль «дирижеров» в организации турнирных состязаний. Пока эти привилегированные индивиды оставались на своих местах, посещавшие ток самки не могли жаловаться на своих кавалеров: за 6 лет наблюдений только 11 из 132 попыток участников тока склонить к любви благосклонных к ним тетерок не имели успеха. Правда, как нетрудно догадаться, в подавляющем большинстве случаев удачливыми любовниками оказывались именно 2–3 самца-доминанта.

Но сразу же после того, как эти преуспевающие кавалеры были искусственно удалены, на току воцарился полный хаос. В момент появления тетерок все оставшиеся самцы, забыв о границах территорий, разом устремлялись к предмету своего вожделения, явно мешая друг другу и пугая самок столь непристойным поведением. Печальный результат не заставил себя ждать. Самки чаще всего не позволяли самцам приблизиться к ним, а в тех немногих случаях, когда кавалер был почти на пороге успеха, общая неразбериха не позволяла ему сделать последний шаг. В итоге за 2 года наблюдений всего лишь 5 взаимодействий между петухами и тетерками закончились совокуплением.

Продолжение следует