Е.Ф. МЕЛКОНОВА,
Институт биологии развития
им. Н.К. Кольцова РАН, г. Москва

Владимир Владимирович Сахаров

В.В. Сахаров

О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были.

В.А. Жуковский

28 февраля 2002 г. исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося биолога Владимира Владимировича Сахарова. Он пришел в Институт экспериментальной биологии в 1920-е гг. Это было время расцвета биологической науки в России. Ученик Н.К. Кольцова, С.С. Четверикова и А.С. Серебровского, В.В. Сахаров участвовал в исследованиях по многим новым направлениям, которые впоследствии вошли в золотой фонд науки.

В 1929–1930 гг. по заданию Н.К. Кольцова Сахаров работал в составе экспедиций Института экспериментальной биологии (ИЭБ) в Узбекистане, в 1931 г. – в Златоусте. Результаты этих работ были обобщены в статье «Генетический фактор в этиологии эндемического зоба», в которой был сформулирован вывод о том, что это заболевание, обусловленное внешними факторами, реализуется лишь при наличии наследственной предрасположенности, зависящей от одного-единственного аутосомного фактора и частично ограниченной полом. Эти пионерские исследования В.В. Сахарова в области медицинской генетики не потеряли научной значимости и в настоящее время.

Впервые в мире в 1932 г. В.В. Сахаров установил мутагенное действие йода и других химических соединений на биологический организм и сформулировал идею о «специфическом воздействии мутационных факторов», показав различие природных мутаций, возникших спонтанно, и мутаций, индуцируемых физическими и химическими мутагенами. Выводы Сахарова о специфичности мутагенеза (1938), обусловленного как структурой воздействующего фактора, так и особенностями организма, его работы по обнаружению роли внутренних факторов (старения, инбридинга и гибридизации) в этом процессе по своей значимости в те времена оказались на уровне открытия Г.Меллером (1927) мутагенного действия рентгеновских лучей.

В конце 1930-х гг. в Советском Союзе начались гонения на генетику. В 1939 г. Н.К. Кольцов был отстранен от должности директора созданного и возглавляемого им института и 2 декабря 1940 г. умер в Ленинграде. Продолжая работы Кольцова, Сахаров начал изучение полиплоидов гречихи посевной, полученных с помощью колхицина. Совместно с известными цитологами С.Л. Фроловой и В.В. Мансуровой они получили высокоплодовитые тетраплоиды гречихи. Сахаров, как истинный генетик, одним из первых воспользовался методом синтетических популяций, что и обеспечило успех этой работы. Но ее пришлось прервать – начался очередной этап государственного террора.

После сессии ВАСХНИЛ 1948 г. Сахаров вынужден был перенести свою деятельность в Фармацевтический институт, где сумел продолжить и развить исследования по полиплоидии. Освоив за короткий срок новую для себя дисциплину и став авторитетнейшим ботаником, он читал курс ботаники на кафедре, которой заведовал в то время Антон Романович Жебрак.

Усилиями Сахарова в Фармацевтическом институте был создан один из немногих удержавшихся в то время центров генетических исследований и образования. Под его руководством сотрудники кафедры ботаники увлеченно работали над созданием полиплоидов ромашки кавказской, календулы, чернушки, мака, наперстянки, иберсиса, кориандра, льна, калины и др.

На левом берегу Москвы-реки, напротив Поклонной горы, на пустыре площадью 5 га Сахаров с сотрудниками и студентами создает Фармацевтический сад – ботанический сад лекарственных растений. Сейчас это уникальный и один из ценнейших ботанических садов в стране. Сахаров заложил систематический питомник травянистых видов, развернул работы по экспериментальной полиплоидии лекарственных и пищевых растений и привлек к участию в ней студентов научного кружка, из числа которых впоследствии вышли специалисты-генетики.

В.В. Сахаров. 40-е гг. Биостанция Кропотово, поле с тетраплоидной гречихой

Еще студенткой МГУ, в 1962 г., я познакомилась с этим замечательным ученым и удостоилась чести быть принятой в его доме. Судьба подарила мне восемь лет работы под руководством Сахарова.

Владимир Владимирович запомнился мне как человек убеленный сединами, с пронзительно-голубыми добрыми глазами и с необычайно благородной, аристократической внешностью.

Вспоминается, как В.В. Мансурова привела меня в Институт биологии развития. В лаборатории сидели три человека – три кита, как потом называли их: Борис Николаевич Сидоров, Николай Николаевич Соколов и Владимир Владимирович Сахаров. Они мгновенно встали, приветствуя нас, а потом завязался непринужденный разговор. Спорили о главном. Эти люди, каждый по-своему, шли к истине.

В.В. Мансурова, С.Л. Фролова. Биостанция Кропотово, поле с тетраплоидной гречихой

Дружелюбная манера общения создавала в лаборатории особенную, доброжелательную атмосферу. В любой момент можно было рассчитывать на помощь или совет. Замечательно интересны были институтские семинары по генетике.

Помню, как весной 1965 г., покрыв голову носовым платком, завязанным по углам узелками, Владимир Владимирович вместе с молодыми сотрудниками лаборатории полиплоидии проводил на опытном поле института (сейчас на этом месте располагается ФИАН) отбор суперэлиты тетраплоидной гречихи. Неподалеку пламенели оранжевые опытные участки с высокомахровыми формами календулы, синели полоски льна. Вспоминаются и замечательные встречи с агрономом Фармацевтического сада Гринером, когда он и Сахаров соревновались в поэтическом описании какого-нибудь расцветшего куста или дерева, наполняя речь цитатами из произведений Гомера, Пушкина, Тютчева и других поэтов, которые они знали наизусть.

В тенистой березовой рощице сада стоял длинный стол с лавками, где читались лекции студентам, а в перерывах велись беседы на отвлеченные темы.

В сентябре 1996 г. фармсад отметил свое 50-летие. Этот диковинный, уникальный сад можно считать живым памятником Владимиру Владимировичу.

У Сахарова были незаурядные педагогические способности. Он преподавал на всех этапах своей научной деятельности и везде, где представлялась возможность. Блестяще владея речью, обладая прекрасной памятью, широкой эрудицией, он умел донести свою мысль до слушателей. В годы гонений на генетику Владимир Владимирович устраивал факультативные кружки, где молодежь могла приобщаться к генетическим знаниям. Когда появилась возможность возрождения генетики, он отдал много сил работе в комиссиях по составлению новых учебных программ, входил в состав редакционной коллегии журнала «Биология в школе», был приглашен профессором в МГУ и Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, работал в редакциях Большой советской, Большой философской и Большой медицинской энциклопедий.

В 1956 г. по инициативе Сахарова и при поддержке президента Московского общества испытателей природы (МОИП) Владимира Николаевича Сукачева при МОИП была создана секция генетики. Б.Л. Астауров стал ее председателем, Сахаров – заместителем (а с 1966 г. и до конца жизни – председателем).

Секция развернула работу по пропаганде генетических знаний. Был организован полный курс лекций по общей генетике. Выступали известнейшие ученые, лекции читались без всякой скидки на время и обстановку и проходили в переполненном зале.

Сахаров планировал заседания секции и формировал их программы. Сам необычайно пунктуальный и обязательный, уже будучи больным, не пропускал лекции, не отменял запланированного и не перекладывал работу на плечи других. На заседания Сахаров приходил всегда первым. По-московски радушно, стоя у входа в большую зоологическую аудиторию на ул. Герцена (теперь Б. Никитская), приветствовал каждого входящего рукопожатием.

По инициативе академика Б.Л. Астаурова президиум МОИП учредил ежегодные Сахаровские чтения, которые проводятся и поныне.

Борис Львович Астауров, впоследствии академик и основатель Института биологии развития (1967), знал Владимира Владимировича более 40 лет – будучи студентами, оба они посещали практикумы Н.К. Кольцова, слушали курс биометрии С.С. Четверикова. В летние месяцы они встречались на биостанциях у Москвы-реки, где Владимир Владимирович работал у Серебровского на Липовской станции, а Астауров – в километре от него – на гидробиологической.

В Институт экспериментальной биологии Астауров пришел в те же 1920-е гг. Ранние работы Сахарова и Астаурова шли от общего корня – научных идей Кольцова. Сахаров получил тетраплоидную гречиху и ряд лекарственных растений, а Астауров – первые полиплоиды у тутового шелкопряда. Оба они участвовали в организации и проведении первых совещаний по мутагенезу и полиплоидии растений и животных. На одной из своих книг, подаренных Сахарову, Астауров написал: «Рыцарю полиплоидии без страха и упрека».

С 1957 г. В.В. Сахаров, работая в Лаборатории радиационной генетики при Институте биологической физики АН СССР, сумел соединить свои прежние исследования по изучению мутационного процесса и полиплоидии. Он начал цикл работ по сравнительному изучению чувствительности ди- и аутотетраплоидных форм растений (гречихи чернушки и др.) к действию радиации и химических мутагенов. В результате было обнаружено явление особой биологической защищенности полиплоидов к действию мутагенов. Сначала теоретически, а затем и в прямых экспериментах (совместно с В.В. Мансуровой и Р.Н. Платоновой) на ди- и тетраплоидной гречихе он доказал возможность ведения отбора на радиоустойчивость.

Сахаров был всесторонне образованным человеком. Знал и понимал искусство, прекрасно разбирался в музыке. В его доме часто бывала и пела Обухова. Двоюродный брат Владимира Владимировича, Матвей Иванович Сахаров, был ее аккомпаниатором.

В.В. Сахаров с сестрой С.Л. Хвощинской

Владимир Владимирович был необыкновенно общительным человеком, а его дом – настоящим хлебосольным московским домом со старыми традициями. Часто после работы научная жизнь продолжалась на квартире Владимира Владимировича. Обсуждались самые животрепещущие проблемы. Его сестра Софья Владимировна Хвощинская приняла на себя все хлопоты по дому. И после кончины Владимира Владимировича в течение более двух десятков лет сюда продолжали приходить все помнящие Сахарова.

Последние годы Владимир Владимирович был слаб, но каждый день вовремя приходил на работу. По окончании рабочего дня просил кого-нибудь из молодых людей взять «таксишку» и многих из нас «подбрасывал» до метро. По пути он не пропускал возможности рассказать об особенностях архитектуры, истории мелькавших за окном зданий: Президиум АН СССР, Градские (Голицынские) больницы, клиника князя Щербатова, Французское посольство (особняк Игумнова), церковь Иоанна Воина, Пашков дом.

В.В. Сахаров, В.В. Хвостова, В,В. Мансурова

Лебединой песней Сахарова была сразу ставшая библиографической редкостью научно-популярная брошюра «Организм и среда», в которой он обобщил свои многолетние раздумья над философскими проблемами биологии и настойчиво проводил мысль о том, что не условия определяют формирование, а само развитие находит самые разнообразные пути приспособления к условиям существования.

По мнению Астаурова, Владимир Владимирович стоит вслед за основоположниками генетики Кольцовым, Вавиловым, Серебровским, Четвериковым, Филипченко. Он – один из наших виднейших генетиков.

Вклад Владимира Владимировича в развитие нашей науки не ограничивается областью исследований генетика-экспериментатора. Он выполнял огромную пропагандистскую научно-общественную работу и выполнял ее бесстрашно в обстановке трудных для биологии лет.

Владимир Владимирович отзывался на малейшую просьбу. Он разъезжал по городам нашей страны, читал популярные лекции, оппонировал на кандидатских диссертациях. И все это он делал, не придавая никакого значения ни званиям, ни титулам. Докторскую степень он получил лет через 35 после того, как она могла бы быть ему вполне законно присуждена. Будучи человеком незаурядным, он в каждом видел одни положительные стороны, слышал только разумное и говорил о людях только хорошее. Очень редко можно было услышать от него слова недоброжелательной критики и осуждения. Все это и его неиссякаемый оптимизм привлекали к нему людей, и круг его знакомых, почитателей, друзей, учеников огромен.

Владимир Владимирович умер 9 января 1969 г. В последний путь его провожала вся почитавшая его Москва. Потеря оказалась невосполнимой, она ощущается и по сей день.