Охота на гиганта

Прирученные слоны использовалась в Индии как рабочие животные с древних времен. Они работали в карьерах и на лесозаготовках на горных склонах, в тех местах, где не было больших дорог. Англичане, сделав Индию своей колонией, быстро оценили всю пользу, получаемую от ручных слонов, обладающих огромной силой и идеально приспособленных к местным условиям. А оценив, создали в составе своей колониальной администрации специальное учреждение, которое контролировало все вопросы, связанные с разведением слонов и их отловом.* Разрешения на отлов выдавались при условии, что не менее половины пойманных животных, подходящих под оговоренный стандарт, будет передано властям для использования «по казенной надобности». «Подходящие» животные должны были иметь высоту не меньше 6 и не более 8,5 английских футов – за каждый фут роста гиганта доплачивали особо.

Слоны – животные стадные, они живут сложившимися, хорошо организованными семейными группами, члены которых готовы прийти на помощь друг другу, и потому охота на отдельных особей крайне затруднительна и невыгодна. Хороший доход охотники получали, только если им удавалось загнать в ловушку все стадо. Но это требовало огромных усилий и серьезной организации: нужно было выстроить в джунглях огромный вольер в виде вытянутой подковы длиной в 400–500 м – крепкую изгородь из врытых в землю бревен высотой в 3 м и выше. Стены загона надежно укрепляли подпорками и поперечными перекладинами, концы бревен делали острыми, а за ним «на всякий случай» выкапывали глубокий и широкий ров. «Подкова» сильно сужалась от входа, и весь загон был разделен на две части. В эту ловушку был только один вход: ворота, сделанные из больших бревен. Ворота поднимались в воздух при помощи канатов – чтобы поднять их, требовались усилия 60 человек. Когда стадо удавалось загнать в первую часть бревенчатой «подковы», канаты обрубали, и ворота с шумом захлопывались. Слонам оставался только один путь – через вторые ворота во внутренний загон, чего от них и добивались охотники.

Отряд, посылаемый в лес за слонами, обычно состоял из 400 человек, и командовали им двое: туземец – опытный охотник и англичанин – представитель администрации. Вдвоем они набирали людей – работящих, умелых и сообразительных, которым можно было поручить важное дело – от этого во многом зависел успех охоты. Первыми в лес уходили охотники-профессионалы под командованием опытного следопыта и двух его помощников. Они досконально знали повадки слонов, и их задачей было найти стадо.

Обнаружив животных, следопыты посылали гонцов с известием об этом, а сами продолжали следить за слонами, следуя за стадом и изучая его жизнь, но так, чтобы не потревожить и не спугнуть. Как только весть о том, что стадо найдено, достигала начальников охоты, они снаряжали в лес опытных егерей, поручая им выбрать место для устройства загона. Когда определялись с местом, в джунгли отправляли 300 человек рабочих – строить загон. Неподалеку от этого места устраивали лагерь с палатками для начальства. Его охраняли два десятка вооруженных огнестрельным оружием охотников. Эти люди были своеобразной полицией, наблюдавшей за порядком: в джунглях могло случиться всякое. Штаб охоты состоял из нескольких переводчиков с их помощниками и конторщика, ведшего финансовые дела охотничьей экспедиции. Расходы на организацию охоты обычно достигали 1 тыс. фунтов, да каждый месяц пребывания в джунглях обходился еще в 1 тыс., – а длились такие охоты по два-три месяца кряду. В лес брали большое стадо домашних слонов и их вожатых – без прирученных животных охота была невозможна.

Когда загон был готов, егеря вели загонщиков туда, где паслось выслеженное следопытами стадо. Люди выстраивались цепью, охватывавшей стадо большим полукольцом, открытой частью направленным в сторону загона. По сигналу руководителя охоты загонщики начинали движение. Слоны уходили от загонщиков, медленно двигаясь в сторону ловушки. Такое движение длилось не один день. Ночью, когда слоны останавливались, вставала и цепь: каждый на своем месте разводил костер, и эта цепочка огней не позволяла животным повернуть в обратном направлении. Преследуя животных, главным было не испугать их – стадо, испугавшись, неслось, ни на что не обращая внимания, и зачастую – в направлении, совсем не предусмотренном охотниками. Успокаивались потревоженные слоны не скоро, порой совершив переход миль на сто, а то и больше, – тогда все приготовления и затраты оказывались напрасными. Поэтому загонщики, идя по лесу, старались не шуметь – слоны должны были их только чуять и пытаться уклониться от встречи с человеком. В это время в лесу царила тишина, нарушаемая лишь треском ломавшихся под напором слоновьих тел молодых деревьев и стволов бамбука. Если на пути слонам попадался ручей или река, стадо останавливалось в нерешительности – в этот момент слоны могли двинуться вдоль берега или вовсе повернуть обратно. Тогда охотникам приходилось идти на риск и делать несколько выстрелов в воздух... Так, день за днем, стадо вели по джунглям к загону.

Внешние ворота загона были замаскированы зеленью, так что слоны не замечали их. Когда все стадо оказывалось внутри, ворота захлопывали и гнали животных к внутренней части загона. Там слоны тесно жались к друг к другу, поднимали хоботы, тревожно трубили, пытались найти выход, которого не было: ворота были уже надежно перекрыты. На бревенчатой изгороди сидели загонщики с острыми кольями, которыми они кололи слонов, близко подходивших к изгороди. Случалось, что отдельные большие самцы догадывались проломить стенку и валились в ров, за ними – другие, а потом, по телам провалившихся, как по живому мосту, убегало все стадо.

Обычно слонов оставляли в загоне на ночь. Вокруг разводили костры, которые заставляли животных жаться друг к другу. Утром начиналась вторая часть работы – пойманных слонов надо было связать. Для этого ворота внутреннего загона поднимали и животных небольшими группами, по 3–4, выпускали во внешнюю часть ловушки. Туда въезжали люди на ручных слонах, обвязанных канатами крест-накрест, чтобы в случае чего можно было быстро вскарабкаться обратно к ним на спину. Каждого «дикаря», выпущенного в загон, окружали несколько ручных слонов, со спин которых соскальзывали туземцы и с удивительной ловкостью и бесстрашием начинали вязать задние ноги «дикарей», уклоняясь от ударов бивней и хобота, старясь не попасть под ноги гигантов. Связанный слон начинал метаться, но был уже скованным в движении и уставшим, а потому обычно скоро успокаивался. «Под конвоем» ручных слонов его выводили из загона и привязывали к большому дереву. С этого момента для него начиналась совсем другая жизнь.

На то, чтобы связать всех пойманных животных, уходил не один день, особенно много возни бывало с молодыми самками, которые бросались на всех, кто к ним пытался подойти. Но обычно управлялись и с ними. К каждому из связанных слонов приставляли двух опытных дрессировщиков, обычно из семей потомственных погонщиков, с детства выросших возле слонов. Они строили себе шалаш поблизости от дерева, к которому был привязан их питомец, и месяцами жили рядом с ним, постепенно приучая к себе. Слонов обильно кормили и поили, ласково с ними разговаривали и даже пели им. Такие методы обычно давали результат, и слоны приручались – одни быстрее, другие медленнее. Самыми «трудновоспитуемыми» считались старые самцы, и судьба их была печальна: не поддававшихся дрессуре пристреливали. Отпускать их было опасно, ибо умные звери, раз пойманные и оказавшиеся снова на воле, в дальнейшем избегали бы ловушки и уводили за собой новое стадо, принявшее их.

Надо заметить, что молодые самцы, меньше привязанные к своим группам, часто отделялись от стада и ускользали еще в самом начале охоты. Зато потом их можно было ловить другим способом – при помощи нескольких ручных самок. Подведя «своих» слоних, погонщики старались спрятаться, а слон в это время начинал флиртовать с нежданно подвернувшимся гаремом. Такая идиллия длилась не один день, и постепенно «красотки» и их погонщики становились частью жизни «беглеца».

После того, как из числа пойманных слонов отбиралось достаточное количество «для казенных надобностей», остальных гнали на слоновьи рынки, которые каждую осень, в период полнолуния, открывали свои торги в городе Зоненпуре на Ганге. Все тамошние рынки находились под властью купцов из народа кабулов, прибравших к рукам торговлю ручными слонами еще в незапамятные времена. Цены на слонов всегда были высоки. Меньше всех стоили молодые самочки-недоростки – их отдавали за 300 фунтов стерлингов. Взрослая слониха, пригодная для работы, шла за 400–500 фунтов. Самые большие деньги давали за крупных и молодых самцов с мощными бивнями – по 1 тыс. фунтов, а за слонов «особого отбора», что предназначались для храмовых церемоний, – и по 2 тыс. фунтов.

* Обычно индийских слонов, предназначенных для приручения и использования в качестве домашних животных, отлавливают в природе. Разводить их невыгодно – размножаются и растут эти гиганты слишком медленно. Подробнее об этом, и о судьбе слонов вообще – см. Биология, № 16/2002 – Прим. ред.