Н.Ю. ФЕОКТИСТОВА

Алексей Николаевич Северцов

В феврале 2005 г. в Москве, в отделе личных коллекций Государственного музея изобразительного искусства им. А.С. Пушкина, проходила выставка «Искусство в кругу ученых». На ней были представлены картины, скульптуры, письма и документы, принадлежащие замечательным людям, судьбы которых причудливо переплелись: литератору Александру Владимировичу Станкевичу, географу и экологу Николаю Алексеевичу Северцову, биологу Алексею Николаевичу Северцову, микробиологу Георгию Норбертовичу Габричевскому и художнице Наталье Алексеевне Северцовой. Об одном из них, Николае Алексеевиче Северцове – великом путешественнике и исследователе мы уже рассказывали на страницах нашей газеты.* А теперь поведаем о судьбе его сына – замечательного биолога, эволюциониста, Алексея Николаевича Северцова.

Алексей Николаевич родился 11 сентября 1866 г. в Москве. Мальчику не исполнилось и года, когда вся семья переехала в село Петровское Воронежской губернии, в имение деда – Алексея Петровича Северцова. Там и прошло детство Алеши. На всю жизнь он запомнил большой дедовский дом с полуподвальным этажом и специальными пристройками, где хранились коллекции отца, собранные в Воронежской губернии и привезенные из экспедиций, кабинет деда со старинным письменным столом и большим вольтеровским креслом, спускавшиеся к пруду сады с громадными деревьями и густой лес, раскинувшийся за садами и оранжереями, конный завод деда.

В детстве Алексей Николаевич был слабым и нервным ребенком, часто болел, и врачи посоветовали родителям свозить его в Швейцарию. В зиму 1872–1873 г. эта поездка состоялась и действительно помогла. Мальчик окреп, стал активным и шаловливым. Особенно он любил залезать на деревья, где усаживался с интересной книжкой о путешествиях или по истории. Алеша очень рано научился читать не только по-русски, но и по-немецки и по-французски. К 8–10 годам он уже свободно читал на всех трех языках.

Отец уделял сыну много внимания. Рано научил мальчика охотиться, стал его первым учителем рисования. По настоянию отца Алексея рано обучили плаванию и верховой езде. Пригласили двух русских учителей, но мальчик принял их без особого восторга и учился неохотно и плохо.

В 1876 г. Алексея привезли в Москву и отдали в 1-й класс частной гимназии Л.И. Поливанова. Первые годы мальчик учился неважно, ленился, терялся, когда его вызывали. Несколько лучше пошли у него дела в 4- и 5-м классах, когда вернувшийся из экспедиции отец стал помогать сыну в занятиях. Совсем же хорошо Алексей стал учиться только в последнем классе. Впоследствии он с большой теплотой вспоминал своего учителя русского языка и литературы и классного наставника Льва Ивановича Поливанова.

Северцов – гимназист

Осенью 1885 г., после окончания гимназии, Алексей Николаевич поступил на физико-математический факультет Московского университета. Очень рано, уже на втором курсе, начал увлекаться биологическими науками, особенно зоологией. Слушал лекции прекрасных педагогов: ботанику – сначала у И.Н. Горожанкина, а затем у К.А. Тимирязева; анатомию – у Д.П. Зернова; геологию – у А.П. Павлова; антропологию – у Д.А. Анучина, физику – у А.Г. Столетова; химию – у А.Н. Сабанеева и В.В. Марковникова, зоологию беспозвоночных – у Д.П. Богданова, зоологию позвоночных – у С.А. Усова и М.А. Мензбира. По-видимому, именно лекции Мензбира пробудили в Алексее Николаевиче горячий и непреходящий интерес к сравнительной анатомии. В этом выборе специальности сказался и природный склад его ума, уже тогда пытливого, упорного в своих исканиях и последовательно стремящегося к широким обобщениям и серьезным выводам. Если что-то в работе складывалось не так, Северцов мог остановиться и проделать весь сложный путь заново.

Курсовые работы по эмбриологии Алексей Николаевич делал в лаборатории Мензбира под руководством талантливого эмбриолога В.Н. Львова.

В этот же период Северцов стал увлекаться живописью. Мензбир посоветовал ему и его друзьям-биологам П.П. Сушкину, П.С. Усову, Н.А. Иванцову брать уроки рисования у известного художника Мартынова, т.к. считал, что очень важно уметь хорошо и красиво срисовывать получившиеся препараты, чучела птиц и животных. У Алексея Николаевича оказались очень неплохие способности к живописи. Он быстро овладел техникой рисования карандашом и акварелью и впоследствии его рисунки отличались удивительной точностью и изяществом. Кстати, рисовал он не только биологические объекты: в часы досуга с огромным удовольствием иллюстрировал свои собственные сказки, произведения Гейне, Гофмана, Пушкина. Его рисунки часто составляли серии (например, о жизни Пьеро), отличались удивительной остротой и точностью, часто были ироничны, с некоторой «чертовщинкой», мистичностью и даже эротичностью. В качестве героев часто выступала самая разнообразная нечисть, которую Северцов систематизировал с присущей ему научной пунктуальностью.

Студенческие годы Алексея Николаевича были насыщенными разнообразными занятиями. Он занимался наукой, активно посещал художественно-литературные кружки, различные вечера и даже выбирался в «большой свет», собиравшийся у его тетки В.В. Северцовой. Вечера проходили чинно и скучно, зато можно было встретить Льва Николаевича Толстого, которого Северцов очень уважал. Успевал Алексей Николаевич и активно заниматься спортом. Летом с удовольствием ездил верхом, занимался греблей и плаванием, а зимой катался на коньках, фехтовал, занимался гимнастикой.

В 1889 г. Алексей Николаевич окончил Университет и успешно сдал государственные экзамены. Вместе с П.Сушкиным он был оставлен при университете на кафедре анатомии профессора Мензбира для «подготовления к профессорскому званию». В 1891 г. в Бюллетенях Общества испытателей природы вышла в свет первая печатная работа Алексея Николаевича, посвященная изучению влияния роющего образа жизни обыкновенных чесночниц (бесхвостые земноводные) на характер развития их черепа. Уже в этой работе Северцов пришел к мысли о том, что у высокоорганизованных, специализированных форм сохраняется много признаков от примитивно организованных предков. По результатам этой работы молодой ученый сделал свой первый доклад в Обществе испытателей природы, был избран действительным членом этого общества и отмечен дипломом на латинском языке.

После сдачи магистерских экзаменов в 1893 г. Алексей Николаевич начинает читать специальный курс сравнительной анатомии для группы студентов Московского университета, одновременно продолжая прерванную подготовкой к экзаменам экспериментальную работу. Теперь он собирает материал по той же обыкновенной чесночнице, исследуя уже не постэмбриональные, а ранние эмбриональные стадии развития черепа. Сравнивает материал с аналогичным, полученным при исследовании других земноводных – жерлянки и аксолотля (размножающейся личинки амбистомы). Результаты работы были публикованы в 1892 г. в Бюллетенях Общества испытателей природы.

Изучая особенности строения головы амфибий, Северцов приходит к выводу, что этот вопрос, изученный ранее только на акулах, хорошо было бы исследовать на осетрообразных. И он отправляется со своим товарищем Хомяковым на Волгу – собирать материал по стерляди. Денег на поездку не было, и Алексей Николаевич, недолго думая, закладывает свою золотую университетскую медаль.

В Самаре, где лабораторией им служил номер в гостинице, молодые ученые устроили аквариумы с проточной водой из деревянных кадушек для засолки огурцов и резиновых клистирных трубок, купленных в соседней аптеке. На рынке приобрели деревянные чашки и тарелки, в которых искусственно оплодотворяли купленную у рыбаков икру. Мальков из икры выводили в кадушках с проточной водой, а затем фиксировали.

Материал собрали огромный – им в течение ряда лет пользовались и сам Алексей Николаевич, и его ученики. Результаты исследования были опубликованы в «Ученых записках Московского университета» под названием «Развитие затылочной области низших позвоночных». Эта работа сразу обратила на себя внимание специалистов, стала магистерской диссертацией Северцова и заставила его принять решение заняться специальными исследованиями более частных вопросов эволюционной морфологии, воздержавшись от попыток широких обобщений, пока не накопится обширный фактический материал. Это решение Северцов осуществил, и его первая работа обобщающего характера «Этюды по теории эволюции» вышла только через 17 лет.

Свои выводы относительно особенностей метамерии (разделения на отделы) головы Алексей Николаевич проиллюстрировал специальными диаграммами, которые в дальнейшем вошли в научную литературу как «способ Северцова».

А.Н. Северцов в период написания магистерской диссертации

После получения в 1895 г. магистерской степени Северцов на два года уезжает в заграничную командировку – познакомиться с жизнью европейских лабораторий, «окунуться в атмосферу новых научных школ, чтобы самому разделить животрепещущий интерес столкновения новых гипотез».

Последнее десятилетие XIX в. было очень насыщенным для биологии в целом и морфологии в частности. В это время заканчивают свои классические труды Гексли и Гегенбаур, публикует свои монографии Геккель. Был накоплен огромный материал по вопросу происхождения позвоночных, продолжавшему, тем не менее, вызывать страстные споры. Не менее страстно обсуждались и отдельные вопросы морфологии, в том числе о метамерии головы, о путях развития мозга и органов чувств, о происхождении парных конечностей и т.д. Все эти темы очень интересовали молодого Северцова.

Первым местом пребывания Алексея Николаевича за границей стала небольшая французская биологическая станция Баньюлас на границе Франции и Испании. Там он подружился с англичанином Минчином, с которым его сближали общность интересов и сходные научные взгляды. Они вместе собирали научный материал, знакомились с фауной побережья, а в часы досуга занимались спортом (плавали, лазали по береговым скалам, причем часто с риском для жизни). После Баньюласа Северцов переехал в Виллафранку (Италия), на находившуюся там русскую зоологическую станцию, а затем в Мюнхен, где под руководством А.А. Бёме осваивал специальную гистологическую технику. В результате работы с Бёме Алексей Николаевич составил прекрасную учебную коллекцию препаратов, которая затем очень ему пригодилась при работе со студентами.

Весну 1897 г. Северцов проводит на зоологической станции в Неаполе, где собирает прекрасный материал по акулам, электрическим скатам и миногам, а после окончания рабочего сезона переезжает в Киль, в лабораторию знаменитого цитолога Флемминга, под руководством которого изучает цитологию. Одновременно он продолжает работу по исследованию строения головы электрического ската, начатую в Неаполе. Эту работу он отсылает для печати в «Ученые записки Московского университета», а когда в 1898 г. возвращается в Москву, то успешно защищает ее как докторскую диссертацию.

После возвращения в Россию Алексей Николаевич думал сразу приступить к обработке собранного им за границей материала, но, как это часто бывает, бытовые проблемы заставили его принять предложение Мензбира выставить свою кандидатуру на университетских выборах в городе Юрьеве, где создавалась кафедра зоологии. Выборы прошли успешно, и в конце 1899 г. Северцов переехал на новое место в качестве сверхштатного профессора зоологии.

На первых порах положение Алексея Николаевича в Юрьевском университете было непростым. Штатный профессор зоологии Кеннель, видя в Северцове конкурента, отнесся к нему недружелюбно и не дал места в своей лаборатории. Но помог профессор Чермаков, у которого в Юрьеве был прекрасный гистологический институт. Он выделил Северцову в безраздельное пользование старый крольчатник и две прилежащие к нему комнаты и разрешил пользоваться институтскими микроскопами. И началась работа. На собственные небольшие средства приходилось покупать необходимые реактивы и оборудование, самому рисовать наглядные пособия для студентов, делать препараты. Во всех начинаниях Северцову помогал его ассистент М.М. Воскобойников.

Когда лаборатория и преподавательская деятельность были налажены, Алексей Николаевич с жаром принялся за научную работу. Он дополнил новыми данными сделанное в Мюнхене исследование черепа хрящевых рыб и отослал результаты в сборник, посвященный 70-летнему юбилею профессора Купфера. Закончив эту работу, взялся за исследование развития черепа геккона и почти одновременно – за изучение австралийского рогозуба (двоякодышащей рыбы), материал по которому неожиданно предоставил ему академик В.В. Заленский.

А.Н. Северцов в начале 1890-х гг. (на охоте за утками)

В Юрьеве Северцов проработал четыре года, а затем, в 1902 г., получил предложение перейти на кафедру зоологии и сравнительной анатомии Киевского университета на место вышедшего в отставку профессора Бобрецкого. В Киеве он близко сошелся с молодыми зоологами Б.А. Сварчевским и А.Т. Васильевым, а позже – с Иваном Ивановичем Шмальгаузеном. Свою дружбу Северцов и Шмальгаузен пронесли через всю последующую жизнь, полную сложностей и политических потрясений. Шмальгаузен в те годы часто болел, и Алексей Николаевич для поправки здоровья увозил его к себе на дачу и отдавал в заботливые руки своей матери – Софьи Александровны. Когда же Шмальгаузен собрался жениться, Алексей Николаевич был его посажёным отцом и отнесся к этой «должности» необыкновенно серьезно. Обнаружив, что у жениха для венчания нет самых необходимых вещей (новой крахмальной рубашки, свежих перчаток и букета для невесты), он тут же послал своего слугу за всем необходимым в магазин, а измятый до последней степени сюртук самолично отгладил. Два научных сотрудника справились с задачей экипировки вполне успешно, и на венчании Шмальгаузен предстал при полном параде.

Как и в Юрьеве, в Киеве Северцов прежде всего начал организовывать свою лабораторию. С помощью Воскобойникова, приехавшего с ним из Юрьева, работа быстро наладилась, появились новые ученики, работами которых Северцов иногда гордился больше, чем своими. Особенно больших успехов достиг Шмальгаузен – он исследовал развитие конечностей у амфибий, и его работа тесно смыкалась с исследованиями Северцова по изучению строения пятипалой конечности геккона. Но монография о развитии мускулатуры, нервов и скелета конечностей рептилий вышла в Бюллетенях Московского общества испытателей природы лишь в 1908 г. Это было связано с заболеванием Северцова – тяжелой формой ангины, которая осложнилась нефритом. Последствием этого плохо залеченного нефрита явился нефросклероз – болезнь, в конечном итоге, приведшая к смерти ученого.

В Киеве в работах Северцова начинают складываться зачатки теории «филэмбриогенеза», которые находят свое отражение в докладе, сделанном Алексеем Николаевичем на одном из заседаний Киевского общества естествоиспытателей (январь 1907 г.), а затем в речи «Эволюция и эмбриология», произнесенной на общем собрании XII съезда естествоиспытателей и врачей в Москве (январь 1910 г.). В своем выступлении в 1910 г. Алексей Николаевич уже утверждал, что филетические изменения органов образуются в онтогенезе двумя способами: способом эмбриональных изменений первичных зачатков (впоследствии названным архаллаксисом) и способом надставки стадий (анаболией), причем рекапитуляция возможна лишь при этом последнем способе развития. Речь Северцова имела большой успех, хотя саму теорию филэмбриогенеза тогда мало кто понял.

Статья иллюстрированна рисунками А.Н. Северцова из коллекции М.М. Алшибая

Продолжение следует

* Биология № 16/2003