|
||
Его жизненный путь весьма необычен. Родился Алексей в 1963 г. в г. Свердловске. В 1985 г. закончил факультет технической кибернетики Московского института инженеров железнодорожного транспорта (МИИТ). Мог остаться в столице, но выбрал местом работы Иркутск. В 1985–1987 гг. работал инженером-математиком Вычислительного центра Восточно-Сибирской железной дороги. Летние отпуска проводил на Байкале, участвуя в полевых исследованиях биологов Иркутского университета. Именно в эти годы он чрезвычайно заинтересовался и увлекся проблемами изучения и охраны дикой природы. Результатом было решение о кардинальной смене профессии. Переехав по семейным обстоятельствам в 1987 г. в Киев, самостоятельно прошел курс биологии и сдал кандидатский минимум в Институте ботаники Национальной Академии наук Украины. В 1991 г. под руководством одного из самых известных украинских ботаников, академика Ю.Р. Шеляг-Сосонко, блестяще защитил кандидатскую диссертацию по теме «Анализ экологических характеристик степных сообществ на основе наземно-дистанционных исследований». «Алексей был моим любимым аспирантом, – рассказывает Юрий Романович, – в работах по геоботанике ему очень помогала изученная ранее математика... Алексей был влюблен в дикую, девственную, природу, и каждое лето работал в каком-нибудь из заповедников бывшего Союза. Его не интересовала материальная сфера – столица, квартира. Ради науки он бросил Киев и переехал в Сибирь. Уникальный человек, совестливый. Жил, не нарушая 10 заповедей и, наверное, не совсем вписывался в сегодняшний мир жестоких отношений. По сути своей Алексей был похож на Пржевальского и на Паганеля из «Детей капитана Гранта» вместе взятых – путешественник, азартный ученый энциклопедических знаний, но рассеянный, доверчивый, доброжелательнейший человек». В 1988–1997 гг. Алексей Турута проводил ботанические исследования на очень многих территориях от Карпат до Магадана и от Памира до Таймыра. Мы поражались: какое интересное природное место ни назови, Алексей там побывал, может подробно рассказать, как туда проехать и что надо обязательно посмотреть. Он очень любил сибирские и центрально-азиатские горы. Особенно близки его сердцу были тайга, тундра, степь. В 1994 г. Алексей написал в Хинганский заповедник, где я тогда работал, о своем желании приехать и принять участие в полевых исследованиях. Мы выразили свою заинтересованность в приезде киевского ученого. Но Алексей тогда отдал свое предпочтение не теплому Приамурью, а суровому Магадану и проработал в магаданских горах несколько месяцев. Не отличаясь крепким здоровьем, осенью 1995 г. он вернулся в Киев серьезно больным. Полгода провел в больнице. Наверное, после подобного испытания очень многие надолго потеряли бы желание работать в столь суровых и малокомфортных регионах, а он уже летом 1996 г. вместе с женой и маленьким сыном приехал на Байкал. Здесь в деревне Зама я с ним и познакомился. Вскоре он (вместе с семьей!) совершил почти трехнедельный сплав по одному из самых «диких» притоков верхней Лены – реке Иликте. Хорошо помню его рассказы об услышанных тогда «волчьих концертах». Летом 1997 г. он вновь приехал на Байкал. В 1998 г. перешел на работу в Прибайкальский национальный парк (ПНП) и поселился в маленьком поселке Порт-Байкал, приняв российское гражданство. С этого времени началась наша совместная работа.
Алексей, наверное, мог бы найти более спокойное, а возможно, и лучше оплачиваемое место в одной из 5 других байкальских особо охраняемых природных территориях (ООПТ). Но на территорий ПНП (район Малого Моря) еще в 1985–1986 гг. он «заболел» ботаникой, здесь и нашел основное место работы, взвалив на себя проблему изучения и охраны флоры 470-километрового участка побережья Байкала (плюс остров Ольхой). Никто лучше его не знал территорию (418 тыс. га) и топонимику ПНП (почти все горы и ручьи на территории парка имеют названия, как правило, трудно запоминаемые, бурятские). Благодаря Алексею список сосудистых растений ПНП был увеличен с 1172 до 1344 видов. Стало очевидно, что наш парк превосходит любую ООПТ Восточной Сибири по разнообразию флоры, числу эндемичных и реликтовых растений. Примерно такова же ситуация и с фауной. Поэтому мы убеждены, что, несмотря на все свои проблемы, ПНП является уникальным очагом биоразнообразия, нуждающемся в особом внимании и охране. Подавляющее большинство из выявленных 18 участков, имеющих ключевое значение для сохранения биоразнообразия байкальских реликтовых степей, оказались расположенными на сельскохозяйственных землях. На территориях двух из них, наиболее нуждающихся в охране, было предложено организовать микрорезерваты. Алексей создал подробнейшие схемы размещения популяций редких видов растений на этих участках, осуществил подсев их семян на экспериментальных плантациях. Было построено почти 2,5 км деревянных оград, благоустроены стоянки туристов, размещены аншлаги и информационные щиты. При этом он продолжал ежегодно бывать в целом ряде особо охраняемых природных территорий Сибири (Байкало-Ленский, Баргузинский, Байкальский, Сохондинский заповедники, Забайкальский национальный парк), Алтае-Саянского региона, Киргизии, оказывая помощь в полевых экологических исследованиях. Его знают и помнят специалисты очень многих ООПТ бывшего Союза. Переехав в Иркутск, он продолжал оставаться экспертом Национального экологического центра Украины по Центральной Азии и Сибири. Его интересы не ограничивались только ботаникой. Это был настоящий энциклопедист, обладавший огромными знаниями в области географии, этнографии, истории Северной Азии. Поразительно много он знал и мог рассказать по памяти. Прекрасно переводил английские тексты, знал практически все славянские языки – польский, сербский, хорватский, словацкий (родными для него были русский и украинский). Он постоянно совершенно безвозмездно кому-то помогал – коллегам, студентам, туристам, соседям... Бывало, совершенно незнакомые студенты и аспиранты из «дальнего зарубежья» и СНГ просили прислать интересующую их информацию, прилагая длинные перечни вопросов. Алексей тратил многие часы своего времени на ответы. Он очень щедро делился своими знаниями, собранной информацией. Этот человек совершенно не вписывался в наше «рыночное время», жил как бы вне его. Интересный штрих: летом его часы показывали не местное, а как он говорил «истинное», т.е. «астрономически правильное», время. По нему Алексей вел замеры температуры и влажности, проводя наблюдения на стационарных участках. Одно присутствие Алексея в небольшой компании создавало особую доброжелательную атмосферу. Кажется, никто никогда не слышал от него дурного слова. Его необычная восторженно-удивленная манера разговора, своеобразный юмор, смешные слова и выражения наверняка надолго запомнятся всем, кто его знал. 26 июля 2002 г. Алексей выехал в плановую командировку для обследования участков постоянных наблюдений, а также заложенной в прошлом году экспериментальной плантации по выращиванию редких видов растений. Этот отрезок байкальского побережья (между поселком Онгурены и мысом Зундук) является самым удаленным в ПНП. Он лежит вблизи границ с Байкало-Ленским заповедником. Из командировки Алексей не вернулся. Он был убит 28 июля. Алексея похоронили на кладбище в п. Листвянка, рядом с побережьем Байкала.
|
ПНП (кстати сказать, единственный в
области национальный парк) является чрезвычайно
проблемной особо охраняемой природной
территорией. Здесь постоянно проживает около 15
тыс. человек, а летом количество приезжих
переваливает за 100 тыс. Это приводит к
сильнейшему рекреационному прессу,
браконьерству, лесным пожарам. Из-за огромной
протяженности границ, наличия большого числа
дорог контролировать территорию ПНП очень
сложно. Мало того, ценнейшие природные участки
располагаются на землях, включенных в ПНП без
изъятия из хозяйственного использования. То есть
земли массово застраиваются туристическими
объектами.