К.Е. МИХАЙЛОВ

Птицы в городе

В городах, совсем рядом с нами, обитает множество птиц. И в каждом большом городе, да что там в городе – в каждом парке, складывется неповторимая фауна пернатых с своими особыми «социальными традициями». Наблюдения за птицами в городах приоткрывают многие интересные стороны их жизни, индивидуальной и социальной, и такие интеллектуальные способности, о которых мы и не подозревали. Нужно лишь быть внимательным и почаще выходить с биноклем за порог своего дома.

Самые обычные...

Кого мы увидим с вами на вывешенной за окном кормушке? Конечно, воробьев. Это самые что ни на есть наши близкие друзья во всех городах и весях России. Настолько близкие, что многие их и вовсе за птиц не считают. Мол, «воробей – не птица». Так, что-то полудомашнее. А между тем не все знают, что воробьев у нас два вида, а именно – домовый и полевой. У домового воробья самец – франт: серая «шапочка» на голове окаймлена рыжей скобкой, а черное горловое пятно далеко выходит на грудь; щека грязноватая, серого цвета. Самочка же невзрачная, буровато-серенькая.

У полевого воробья самец и самка неразличимы. Шапочка у обоих рыжеватая, «галстук» небольшой – чуть-чуть закрывает горло, а на белой щеке красуется «яблочко» – броская черная отметина. И что интересно, оба вида как-бы поделили между собой город. Домовый, или, по-другому, городской, воробей заселил все застроенные кварталы. Нет такого двора, помойки или даже балкона (разве что на небоскребе!), где бы мы ни увидели или ни услышали эту бойкую птичку. Бывает, селится этот задира и на станциях метрополитена. Полевой воробей – тот, наоборот, поселковая птица. В крупных городах он придерживается парков и бульваров с дуплистыми деревьями, любит гнездиться и в синичниках. Вместе домового и полевого воробьев не часто увидишь, разве что зимой.

В жизни воробьев, казалось бы, столь обыденной и ничем не примечательной, есть много интересного, что не сразу бросается в глаза. Например, домовые воробьи, бывает, делают гнезда «по старинке», то есть вьют собственные гнезда-шарики, помещая их у ствола, между веток, под лапами елей. Они как бы вспоминают свой древний, «дикий», способ гнездования. На одном дереве может быть несколько гнезд, а под гнезда занято несколько деревьев. Помню, такое нетрадиционное поселение долго существовало в начале семидесятых годов в парке у станции метро «Фрунзенская». Есть ли оно там сейчас?

Могут домовые воробьи сделать гнездо и в совсем неожиданных местах. Стоит повесить на балконе лыжи (и не снимать их, конечно), как смотришь, скоро в них поселились воробьи, да не одна пара, а сразу две-три, если позволяет площадь. И происходит это столь быстро, что не избавиться от ощущения, что лыжи уж чем-то им очень понравились, – больше, чем, скажем, каменные «блиндажи» балконных оснований.

Удивляют и полевые воробьи. В Москве они начали гнездиться в фонарях-«каплях», да не только в полости столбов (так делают и синицы), но и в полости самой «капли». Приходится влетать в «дупло», расположенное на вогнутой сферической поверхности и обращенное входом вниз. Прямо-таки виртуозы! Однако во всех ли районах и одновременно ли появилась эта традиция? Так ли уж любой «среднестатистический» воробей может сам захотеть (то есть представить себе такой вариант) загнездиться в «капле» фонаря или начало всегда связано с удачным неожиданным решением только некоторых дерзновенных и непугливых? На этот вопрос орнитологи ответить вам не смогут. Но никто не мешает самим разобраться в этом. Присмотритесь внимательно, когда пойдете гулять: кто гнездится в фонарях-«каплях» в вашем районе?

По части причуд не уступают воробьям и синицы, которых, несомненно, любят все – от мала до велика. Что и говорить, милейшие, доверчивые создания. Воробьи снуют у кормушки, крутятся под ногами, толкают друг друга, но на руку не сядут! Боятся. Синицы же бесстрашно опускаются на протянутую к ним ладонь, если на ней, конечно, семечко или крохи хлеба. А кое-кто еще до сих пор думает, что птицы живут одними инстинктами... Кстати, боязливость воробьев в наших парках – явление не врожденное, видимо, есть основания опасаться человека. Если же вам придется побывать в Париже, вы сможете увидеть, как в ряде мест (но только там!) воробьи, что называется, кучей, десятками стараются сесть на протянутую ладонь.

Так что нравы у одного и того же вида в разных местах неодинаковые. Более того, и у разных особей нравы разные. Все как у человека. Кто держал птиц дома, тот знает. И в диком поселении птиц каждая особь другую хорошо знает и каждая имеет свой «социальный ранг». Есть старшие (доминанты), есть младшие, подчиненные. С возрастом и при всякого рода социальных пертурбациях ранг меняется. Молодые выбиваются «в старшие». Влияет на положение особи и ранг ее партнера. Вышла «замуж» за доминанта – тебе почет и уважение. А нет – будешь занимать в стае краевое, более уязвимое положение.

В городе синицы гнездятся где угодно – в разнообразных нишах каменных и деревянных строений, внутри фонарных столбов, среди свалки металлолома, в общем, в любых щелях и полостях, не говоря уже о дуплах и синичниках. А кое-где в московских парках у синиц стало модным делать гнезда на дне торчащих из земли полых вертикальных трубок. Само гнездо, как ни крути, оказывается под землей, а пробираться к нему приходится по узкому, едва пролезешь, полуметровому (а то и метровому) тоннелю. Бывает, вылезет из такой трубы синица лазоревка вся в ржавчине, сразу и не узнаешь. Зато никакая ворона не достанет!

Удивительные существа птицы, а синицы в особенности. Это, вероятно, не о нас, а о них сказано «ума – палата». Кто не знает историю о том, как в Англии всего за одно поколение лазоревки научились открывать сделанные из фольги пробки молочных бутылок, оставляемых разносчиками на порогах домов?!

А что там, в Европе?

В каждом городе складываются свои сообщества птиц. Казалось бы, далеко ли от Москвы до Варшавы? И климат похожий, и природа вроде та же, да и своим городским ландшафтом главные города России и Польши не сильно разнятся. А вот птицы разные. В Москве полно ворон. В Варшаве первые пары ворон в парках появились лишь лет десять назад. Зато в самом центре города на крошечных бульварчиках можно увидеть небольшие колонии грачей, а вдоль центральных улиц тут и там гнездятся самые что ни на есть обычные сороки! У нас это чисто поселковая птица, которая прячет свои гнезда в густом придорожном прутняке, а здесь громоздкие сорочьи гнезда-шалаши расположены на вершине жиденьких тополей и хозяйка гнезда с десятиметровой высоты своего положения, в атмосфере полнейшей загазованности (вот ведь удовольствие!), умиротворенно взирает на проносящийся под ней поток автомобилей. Чудеса, да и только! А ее партнер тут же, на другой стороне улицы, демонстрирует навыки стенолазания, осматривая вертикальные стены (зависает в воздухе) и узкие карнизы современных пятиэтажных домов. Рядом на том же карнизе воркуют и милуются две кольчатые горлицы – обычные птицы наших южнорусских городов.

В Лондоне по круглый год зеленеющей травке Гайд-парка прогуливаются крупные лесные голуби вяхири. А то и крутятся вместе с обычными сизарями под ногами гуляющей публики, выпрашивают хлебушка. Лесные-то они у нас, а в Западной Европе давно обосновались и широко распространились в городах и поселках. То же произошло и с черным дроздом. Когда-то жил этот дрозд, как и другие виды дроздов, исключительно в лесах. Но вот в какой-то момент появились в Германии первые чисто городские группировки. Прошло два-три десятка лет, и черные дрозды стали обычной птицей во всех городах Германии, а затем и остальной Европы. Идете вы по какому-нибудь Франкфурту-на-Майне, а на антеннах двух-трехэтажных домов распевают черные дрозды. Обычная картина. А рядом с ними тут же, на городских улицах, распевают лесные завирушки и крапивники, которых в наших городах днем с огнем не сыщешь.

Стали вполне «окультуренными» в Европе и водные птицы. В Германии вы можете увидеть, как из кустарникового бордюра в центре города выскакивает своеобразная черная курочка, перебегает вам дорогу, вскакивает на парапет небольшого фонтанчика, спрыгивает в воду и, как ни в чем не бывало, «принимает ванну». Это водяная курочка, или камышница, у нас – скрытная птица, живущая на зарастающих осокой и тростником водоемах. В Европе же камышница стала почти что ручной и сплошь и рядом гнездится открыто в непосредственной близости от человека, в некоторых парках Англии – прямо рядом с лавочками и корзинами для мусора. Надо сказать, что камышница потихонечку осваивает и Москву, но пока держится у нас по зарастающим камышом парковым прудам.

Колибри на кормушке

Европейцы привыкли видеть на кормушках синиц и воробьев. Но если перелететь через океан и приземлиться где-нибудь на «диком западе» Америки, скажем, в приютившемся у подножия Скалистых гор городе Денвере (столица штата Колорадо), то мы увидим совсем другую картину. Место воробья на кормушках приусадебных участков здесь занимает домовая чечевица. Ведет она себя так же шумно и беспечно, как домовые воробьи, но выглядит, конечно, гораздо ярче – в оперении присутствуют красные тона. Кстати, домовые воробьи здесь тоже есть, но не столь хулиганисты, поскромнее, на вторых ролях. И не очень-то лезут на кормушки. Обычно селятся изолированно под каменными мостами через дороги. Сразу видно, что не у себя на родине – воробьи появились в Америке только в конце прошлого века. А просыпаться утром вы будете не под веселую песенку большой синицы или бойкое соло зяблика, а под механическое поскрипывание крупных трупиалов, называемых еще вороньими дроздами. Трупиалы – чисто американские птицы. Черной с металлическим отблеском окраской они более всего напоминают наших скворцов, но что-то дроздовое и даже воронье в них, несомненно, есть.

Если перевалим Скалистые горы, то попадем в знойные долины Западного Колорадо. Это как Средняя Азия, например, Таджикистан. Горы, полупустыни, порожистые речки, персиковые и черешневые сады. Летом замечательно. И замечательны так называемые мексиканские дома – одноэтажные коттеджи со сплошь застекленной «смотровой» стенкой, перед которой обязательно есть кормушка, и даже не одна. Птиц здесь любят.

Кроме чечевиц на кормушках нет-нет, да и появится голубого цвета сосновая сойка, а то и вскочит на стойку кормушки, как на насест, калифорнийская куропатка. Здесь же, рядом с птицами, крутятся вездесущие чипманки – американские бурундуки. Они здесь совсем не древесные и не таежные, а скорее наземные и каменисто-пустынные. А внешне мало чем отличаются. Но, без сомнения, самыми забавные птицы на американских кормушках – это колибри.

Для них хозяева приусадебных участков делают особые кормушки-поилки, или сосательницы. Небольшая, где-то на пол-литра, специальная пластмассовая банка с броским красным днищем (колибри любят яркие цвета) наполняется красноватым сиропом, который колибри могут пить через многочисленные отверстия-трубочки по периметру днища банки. Подвешивается такая кормушка прямо перед окном, так что хозяин может любоваться кормящимися колибри. Птички могут появиться у кормушки в любое время дня, но ранним утром и перед заходом солнца – обязательно.

В природе хорошо рассмотреть эту крошечную птичку не всегда удается. Обычно лишь слышишь причудливое глухое жужжание и в лучшем случае успеваешь заметить пронесшееся стороной на огромной скорости крошечное существо. У каждой особи колибри довольно большой индивидуальный участок, и облетает его птичка по строгому маршруту и графику, «зависая» только в определенных точках, где цветут ее излюбленные кормовые растения. На кормушках же можно увидеть и сфотографировать колибри без особых проблем. В штатах Колорадо и Юта это прежде всего черногорлый колибри, на востоке – рубиновогорлый, а, к примеру, в Калифорнии – удостоившаяся чести носить имя французской принцессы колибри-Анна.

Появляется колибри у кормушки всегда одинаково. Еще секунду назад никого не было, а сейчас в воздухе «висит» очаровательное длинноклювое создание, то ли птица, то ли какое-то крупное насекомое, с продолговатым и заостренным – точь-в-точь как у бабочки-бражника – брюшком. Недлинные, вращающиеся восьмеркой крылья-пропеллеры почти незаметны, ведь число их взмахов – от двадцати до пятидесяти в секунду! Обычно у кормушки кормится один колибри, но бывает и два. Если это самки, то обязательно подерутся – уж очень драчливые создания. Стычка молниеносна, и одна из птичек, как правило, ретируется. Исчезает колибри столь же стремительно, как появляется.

Есть еще одна примечательная черта у колибри. На участке каждой особи существует несколько особых «сторожевых» деревьев, куда колибри, кормясь поблизости, возвращается через каждые 5–10 мин. У такой точки удобно спрятаться с фотоаппаратом. Ранним утром или перед заходом солнца можно получить интересные кадры. Прилетевший колибри садится на верхушку деревца и минуту-две вертит головой. Тут уж приходит на ум сравнение не с бабочкой-бражником, а с какой-нибудь механической игрушкой. В общем, с колибри не соскучишься. Жаль, что наш климат не для них, и вдвойне жаль, что мы не можем увидеть их в зоопарке. Содержать колибри, конечно, трудно, но все же возможно. Были бы в наших зоопарках тропические вольеры! Кто знает, может, и будут со временем?

Фото М.Кабанова