Бегство от одиночества:

индивидуальное и коллективное в природе и в человеческом обществе

(Отрывки из книги)

Скованные одной цепью

Человеку свойственно судить о мире на основе своих привычных представлений о самом себе и о своем непосредственном окружении. Каждый из нас бесспорно автономен физически и «неделим» – точно так же, как и все те животные, с которыми мы постоянно сталкиваемся в повседневной жизни. Любое нарушение принципов автономности и неделимости индивида воспринимается как нечто глубоко противное естеству. Вспомним сенсационные, плохо укладывающиеся в сознании случаи появления так называемых сиамских близнецов. История двух мужчин – Чанга и Энга, которые в момент рождения оказались сращенными в области грудины, обошла все энциклопедические словари мира. Причина этого явления лежит в дефектах внутриутробного развития – оплодотворенная яйцеклетка, вместо того чтобы разделиться пополам (что привело бы к рождению нормальных, идентичных, так называемых однояйцовых близнецов), разделяется лишь частично. В итоге мы имеем пример возникновения «коллективного индивида» в результате нерасхождения входящих в его состав особей.

Любопытно, что Чанг и Энг, так и не расставшись друг с другом, прожили 63 года. Оба были женаты и имели детей. Однако американские новеллисты М.Ли и Ф.Денней (писавшие под псевдонимом Эллери Квин) в своем детективе «Сиамские близнецы» мастерски обыграли чувство ужаса, которым чревата встреча с двумя сросшимися людьми в плохо освещенном коридоре незнакомого дома.

Намного реже утрата телесной автономии происходит в результате вторичного срастания первоначально самостоятельных организмов. Ученым, исследующим паразитов наших пресноводных рыб, хорошо известно удивительное создание – спайник парадоксальный, относящийся к типу плоских червей. На стадии личинки спайник представляет собой листообразное существо длиной менее полусантиметра. Чтобы выжить, личинка должна успешно решить две задачи: сначала прикрепиться с помощью особых крючков и присосок к жабрам леща (либо какой-нибудь другой рыбы из семейства карповых), а затем – срочно найти по соседству спайника противоположного пола. При встрече самца и самки они первым делом присасываются друг к другу, а затем намертво срастаются срединными участками своих тел (рис. 1). В месте срастания половые протоки обеих особей объединяются в единую систему, где и происходит оплодотворение созревших яйцеклеток сперматозоидами самца. Личинки, которым не удастся найти партнера, обречены на гибель. Можно сказать, что весьма несимпатичные во всех прочих отношениях спайники дают достойный подражания пример супружеской верности до гроба.

Рис. 1

Идет ли речь о сиамских близнецах или о существах наподобие спайника, и там и тут перед нами очевидные примеры утраты в принципе самодостаточными организмами своей физической автономности. Стоит, однако, задуматься, равносильна ли подобная утрата потере индивидуальности как таковой. В отношении спайников ответ на этот вопрос едва ли может быть однозначным, и с похожими ситуациями мы будем встречаться на страницах этой книги неоднократно. Что же касается сиамских близнецов, то в таком тандеме каждый из его членов вне всякого сомнения должен рассматриваться в качестве полноценного индивида. Вот что пишет по этому поводу И.Ранке, автор фундаментального труда «Человек», имея в виду Чанга и Энга: «Каждый индивидуум мог пользоваться полной самостоятельностью в телесных и духовных отправлениях. Потребность в сне, пище и питье наступала у обоих в различное время; в умственной и нравственной сфере также замечались различия между ними». Обобщая сведения о других парах сросшихся близнецов, автор продолжает: «Местные болезни одного не имеют влияния на другого; но болезненное состояние всего организма поражает обоих, и смерть обыкновенно наступает у них одновременно или, как у сиамских близнецов (Чанга и Энга. – Е.П.), весьма быстро у одного вслед за другим». (Ранке И. Человек. Т. 1. Развитие, строение и жизнь человеческого тела. – СПб, 1900).

Это заставляет прийти к весьма важному выводу, явно противоречащему нашим обыденным представлениям о необходимых и достаточных свойствах полноценного индивида. Оказывается, физическая автономность, отсутствие пространственной обособленности между структурно организованными живыми телами не есть непременный критерий индивидуальности.

Следует, однако, заметить, что во всех наших рассуждениях об индивидуальности Чанга и Энга и им подобных мы вольно или невольно ставим во главу угла неповторимость психического склада, жизненных устремлений и персональных предпочтений каждого из них – все то, что мы обычно вкладываем в понятие «личность». Стоит ли говорить, что критерий личностного своеобразия индивида работоспособен лишь в применении к одаренному самосознанием Человеку разумному и едва ли может быть использован как инструмент для оценки индивидуальности спайников и подобных им организмов-химер.

Созидание в саморазрушении

Посмотрим теперь, как обстоит дело со вторым важнейшим признаком индивида – с невозможностью его расчленения на отдельные, но тем не менее жизнеспособные и самодостаточные части (разумеется, если говорить о высших многоклеточных животных – членистоногих и позвоночных). Быть может, видя, как из срезанной ветки ивы вырастает новое дерево, первобытный человек спрашивал себя, не может ли такое случиться в мире животных и людей. История создания Евы из ребра Адама – лишь один из бесчисленного множества мифов о порождении людьми и животными себе подобных тем способом, который сегодня известен биологам как бесполое размножение.

И хотя увеличение числа особей за счет их самопроизвольного деления на части немыслимо на верхних этажах эволюции (почему – мы узнаем позже), бесполое размножение – подчас в самых неожиданных и фантастических формах – событие более чем тривиальное в жизни десятков тысяч видов, населяющих нашу планету. Не подумайте, что я имею в виду только одноклеточных животных, у которых деление индивида пополам служит наиболее распространенным способом самовоспроизведения. Существует, наверное, никак не менее 20 тыс. видов многоклеточных, в жизни которых те или иные формы бесполого размножения играют важную, а с некоторых точек зрения – даже решающую роль. И к числу этих видов относятся отнюдь не только «примитивные», малоподвижные или прикрепленные формы, стоящие в животном мире у самых истоков многоклеточности и по внешнему виду вообще больше похожие на растения, чем на животных – такие, как, например, губки. Оказывается, способностью порождать себе подобных из части своего тела обладают весьма сложно устроенные существа, которых едва ли решишься резать пополам в надежде, что из каждого кусочка разовьется новый индивид.

Возьмем, к примеру, всем известную морскую звезду, тело которой пронизано сложной сетью каналов, часть которых образует замкнутую кровеносную систему. Это подвижное хищное животное, обладающее зачаточными органами зрения, равновесия, обоняния и вкуса, оснащенное нервным аппаратом, управляющим ориентацией и движениями. И что же? Вопреки самоочевидной мысли, что любое грубое вмешательство извне неизбежно разрушит эту совершенную в своем роде биологическую машину, мы, не веря своим глазам, видим, как морская звезда делится поперек, а спустя некоторое время обнаруживаем, что и большой кусочек с тремя лучами, и меньший с двумя – оба превратились в целых пятилучевых звезд.

Те из вас, кому в детстве приходилось ловить ящериц, помнят, наверное, разочарование после неудачной охоты: в руке конвульсивно извивается чешуйчатый хвост, а его хозяйки и след простыл. У некоторых видов ящериц хвост отваливается сам собой при малейшем прикосновении к нему. Такое членовредительство «на всякий случай» (обойдемся без хвоста, лишь бы самому не угодить в пасть хищнику) называется аутотомией, что в буквальном переводе означает саморасчленение. В мире живого аутотомия часто сочетается с последующей регенерацией, то есть с восстановлением утраченных частей тела. У ящерицы, потерявшей хвост, впоследствии может вырасти новый, а то и целых два. Но на хвосте, который еще спустя минуту после инцидента ведет себя как живое существо, никогда не вырастет новая ящерица.

Иное дело морские звезды, которым явления аутотомии и регенерации свойственны в наиболее впечатляющей форме. Бывает так, что в момент нападения хищника морская звезда буквально распадается на несколько кусков, а затем каждый из них восстанавливается в самостоятельное животное. У некоторых видов достаточно одного луча и прилежащей к нему части центрального диска, чтобы из них регенерировала новая звезда. А у ярко-синих морских звезд из рода Linckia, обитающих в мелководных участках тропических морей, способностью к регенерации в целое животное обладает даже неполный луч, самопроизвольно отрывающийся от тела взрастившей его звезды, словно «рука» начинает в какой-то момент тяготиться связью с организмом, которому она принадлежит. Беспокойный луч вытягивается в сторону от центрального диска все дальше и дальше. Спустя 4–5 ч натяжение тканей становится настолько сильным, что они не выдерживают и рвутся. Стремящийся к самостоятельности луч получает свободу. Впоследствии луч-дезертир отращивает в месте обрыва четыре новых луча, а «материнская» особь восстанавливает недостающий луч.

Обладая столь впечатляющими возможностями, морские звезды используют их далеко не всегда. Можно сказать, что они предпочитают бесполому размножению половое: из оплодотворенных яиц развиваются округлые плавающие личинки или же крошечные морские звезды. Несколько по иному обстоит дело у многих кольчатых червей. Эти живущие в реках, озерах и морях животные вполне способны к половому размножению, но тем не менее чаще размножаются делением. У некоторых видов это происходит точно так же, как у морских звезд: тело червя самопроизвольно распадается на несколько кусочков. Спустя некоторое время передний кусочек восстанавливает недостающий хвост, задний – голову, а кусочки из середины тела «материнской» особи – и то и другое.

У других видов кольчатых червей мы обнаруживаем нечто еще более удивительное. Все начинается с того, что в средней части цилиндрического тела червя появляется хорошо заметная поперечная перетяжка. Затем участки тела, примыкающие к перетяжке, начинают расти в длину, формируя «хвост» и прикрепленную к нему сзади «голову». Вскоре перед нами оказывается в высшей степени странное существо, которое выглядит так, словно один червь держится за хвост другого. Но и это еще не все. В средних участках сросшихся червей появляются новые головы, а непосредственно перед ними – новые хвосты. В результате возникает длинная цепочка, состоящая из пяти, а иногда и из большего числа «особей». Пройдет еще несколько дней, прежде чем члены этого удивительного объединения перейдут к самостоятельному существованию.

Рис. 2

Вероятно, многие из нас окажутся в затруднении перед вопросом, является ли подобная живая цепочка одним индивидом или же коллективом из нескольких особей. Зоологи склоняются ко второму решению и называют подобного рода образования временными линейными колониями. Среди одноклеточных они встречаются у некоторых инфузорий, среди многоклеточных – у плоских и кольчатых червей (рис. 2). Эти колонии чрезвычайно разнообразны по способам своего образования. У глубоководных многощетинковых кольчатых червей наряду с колониями-цепочками встречаются также колонии в виде веера. Они образуются не делением тела материнской особи, а в результате так называемого почкования. В задней части тела появляется несколько утолщений – почек, и каждая из них дает начало новому индивиду, сцепленному своим хвостом с хвостом «матери», а головой обращенному в сторону от нее. Что может быть несуразнее червя, покрытого длинными выростами (ложноножками-параподиями) и щетинками, от хвоста которого пучком расходятся его уменьшенные копии разных размеров? Среди полихет встречаются и разветвленные колонии, где молодые индивиды, готовые оторваться и уплыть прочь, некоторое время остаются прикрепленными своими головами к бокам тела материнской особи.

Впрочем, было бы совершенно неверно думать, что споры о сущности и границах биологического индивида возникают лишь вокруг подобного рода экзотических созданий, чем-то напоминающих трехголовую Химеру из древнегреческого мифа. Стоит только отказаться от привычных суждений о неделимости и физической обособленности, как сразу же множество вопросов и неувязок возникает даже там, где мы их совсем не ждали

Продолжение следует