Введение в мир гидроэкологии

Наш руководитель Александр Константинович говорит, что рак является индикатором чистых вод. Но об этом судят не по одной особи, а, например, по численности организмов этого вида на единицу площади. Но и этого мало. Необходимы данные по 10–12 видам-индикаторам. Это целый раздел – гидробиологический анализ качества вод. С этим нам еще предстоит познакомиться.

Становится почти темно, но мы не торопимся расходиться по палаткам, продолжаем разговоры, сидя у костра.

Как не хотелось расходиться вечером, так же трудно было и вставать утром. Ночью шел дождь, и каждый мысленно представлял себе холодные капли воды на траве, дровах и как удастся развести костер. Умывание – самая быстрая адаптация к состоянию бодрствования. А когда запах макарон с тушенкой заполонил всю поляну, все окончательно проснулись.

Позавтракав, сворачиваем палатки, собираем рюкзаки, складываем все на плот. Все готово к отходу. Нет! Еще не проверено, в каком состоянии оставляем гостеприимную поляну. Проверили: все в порядке. Теперь в путь!

«Любишь кататься, – говорят, – люби и саночки возить». Про нас можно сказать иначе: «Любите кататься – любите и плот носить». Любви, конечно, мало, но мы героически несем его через перекат. Еще вчера каждый камушек был для нас возможным местом неожиданного открытия и таил в себе загадочное очарование. А вот сегодня мы смотрим на каждый камень как на скользкого врага номер один.

– Смотрите, цапля!

Тихо ставим плот. На десять пар глаз у нас пять биноклей и зрительная труба. Переходя из рук в руки, они приближают к глазам и сердцам еще одно творение природы – серую цаплю.

Желание встретиться с кем-нибудь еще придает нам сил, и мы в пять минут преодолеваем гряду камней и доходим до открытой воды. Посуху передвигаться быстрее, и мы – кому выпало идти пешком – получаем задание выбрать хорошее место для стоянки, развести костер и сварить обед. Путь-дорога уводит нас все дальше и дальше, и скоро, в очередной раз оглянувшись, мы уже не замечаем наших плотоходов.

Уходя в однодневные походы в течение учебного года, мы исправно брали с собой блокнот для записей, но всякий раз он оставался мертвым грузом лежать в наших карманах. Казалось, все запомним и без записей. Когда же походов накопилось внушительное количество и захотелось сделать какие-то обобщения, оформить альбомы, то вспомнить все было уже невозможно.

Вот что пишет, например, Браун в «Настольной книге натуралиста»: «Не пытайтесь запоминать все увиденное. Запись наблюдений и зарисовки дадут более надежные сведения». Арсеньев в книге «По Уссурийскому краю» учит натуралиста: «Путевые заметки необходимо делать безотлагательно на месте наблюдений. Если это не сделать, то новые впечатления заслоняют старые образы».

Теперь, сидя за письменным столом, я открываю свой дневник и читаю короткие записи, благодаря которым довольно быстро восстанавливается в памяти каждый день нашего пути. Вот одна из страниц дневника похода. «Прошли пять километров, и был привал. Всего за день – 10 км. Отмечено пять притоков по левому берегу и три по правому. Из орнитофауны встретились две семьи воронов, ястреб-тетеревятник, трясогузка и две кряквы. Пробы взяты в зарослях макрофитов в устье первого правобережного притока».

Из оборудования – спутника натуралиста – у нас всегда с собой микроскоп. Увеличение у него в 60 раз. Кроме этого, есть лупы, сачки, пузырьки для проб, препаровальные иглы, формалин. Благодаря этому инструментарию я теперь могу читать в своем дневнике: «В пробе 1 обнаружены коловратки: брахионус, керателля; малощетинковые черви – олигохеты, скопление трубочника (показатель загрязнения воды); кольчатые черви – пиявки – улитковая пиявка, ложноконская; моллюски – прудовик обыкновенный, беззубка; ракообразные – ветвистоусые рачки – босмина и дафния, веслоногие рачки – диаптомусы и циклопы; паукообразные – водяные клещи гидрахнеллы. Видовой состав рыб, встречающихся у рыбаков: ерш, окунь, плотва, уклея и щука».

Читаю и вспоминаю прекрасные часы, проведенные за микроскопом при определении видов. Конечно, далеко еще до настоящего определения, но в этом не только наша вина. Скорее, это беда, что нет хороших и доступных определителей.

Так мы и шли: день по суше, день по воде. Натирали мозоли то на ногах, то на руках. Утром завтрак – и в путь... обед – и в путь... вечером ужин, обработка материалов и одно из самых замечательных событий в походе – разговоры, песни у вечернего (а бывало, и ночного) костра. Сколько бесконечно интересных историй узнается в это время, когда на каждом отблеск огня. Огня согревающего и объединяющего. Действие, видимо, магическое: свет его позволяет раскрыться многим в новом качестве, заставляет задуматься и понять многое, не говоря уже о том, сколько во всем этом романтики...

Четыре дня пути прошли очень быстро. До обидного быстро. Вниз по течению менялся характер реки – она, постепенно расширяясь, приобретала спокойствие и несла свои воды тихо и бережно. Леса сменялись полями, поля – лугами, луга – деревнями. И вот в один из дней большая группа рыбаков сообщила нам, что до устья осталось километра три. А это значит – конец путешествия.

Подводя итоги похода по реке, что можно сказать об уровне экологического человеческого сознания? Только одно: самый низкий, чаще – его полное отсутствие. Не соблюдаются элементарные законы: нет водоохранных зон и поля, с которых идет сток удобрений, частичек почвы, вплотную наползают на реку; выпас скота производится на прибрежных лугах, что нарушает почву; машины моют прямо у реки и, к сожалению, этот печальный список можно бесконечно долго продолжать. Рыбаки говорят, что рыбы стало значительно меньше. Грибники травятся грибами, собранными в лесу.

Жуткую картину нарисовал в «Чайке» Антон Павлович Чехов:

«Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, – словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив свой печальный круг, угасли... Уже тысячи веков, как земля не носит на себе ни одного живого существа, и эта бедная луна напрасно зажигает свой фонарь. На луну уже не просыпаются с криком журавли, и майских жуков не бывает слышно в липовых рощах. Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно...»

Но люди страдают не оттого, что природа мстит, а оттого, как сказал Валентин Распутин, что у нее не остается сил являть свою милость.

Вот почему отношение к любому проявлению жизни, к Природе должно быть бережным и святым не ради собственного существования, а ради жизни каждого конкретного листочка, муравья или розы... Необходимо душой познавать и понимать. И пусть не каждый выберет путь эколога, биолога, но соприкасаться с жизнью природы будет каждый. И для того, чтобы не причинить ей боли, нужна Любовь. Именно она поможет всякое движение делать с трепетом, боясь нарушить, потревожить чью-то жизнь. Так тибетские монахи обязательно метут перед собой дорожку, дабы не уничтожить ничьей жизни

Продолжение следует