Ю.А. КРУТОГОРОВ

Продолжение. См. No 16, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 31, 33/2000

Рассказы о деревьях

Имя ему – ленинградский

Вообще следует сказать, что в среде лесоводов наибольшей настойчивостью в селекционной работе отличаются тополеводы. Тополя быстро растут, урожай древесины можно получить гораздо скорее, чем от других пород. Ничего не поделаешь: древесина нужна строителям, целлюлозно-бумажным заводам, мебельщикам. Жди, пока подрастут такие тихоходы, как ель, лиственница, дуб. Век надо ждать, пока получишь урожай древесины, которая нужна, чтобы сделать буквари и тетрадки, учебники для студентов и книжки, школьные парты и паркет для полов. А тополь может вымахать ростом с дом в одно-два десятилетия. Вот ученые и стараются вывести все новые и новые сорта тополей, которые бы хорошо себя чувствовали в любом уголке нашей Родины. Но не так-то это просто.

Еще задолго до войны ленинградские селекционеры скрестили тополь канадский с тополем душистым. В расчет вот что брали: у одного древесина твердая, чистая. И рост превосходный. А у другого – свои преимущества: семена лучше всходят и к климату не столь требователен. Родилась на белый свет новая гибридная семья. Фамилии у нее не было – только номер: 13/8. Высадили сеянцы, стали наблюдать за их ростом. Уже в первый год деревца вымахали на полметра, а в три года – на три метра поднялись. В шесть годков наш тополек из семейства 13/8 достиг высоты четырехэтажного дома. Сосне для этого понадобилось бы не менее четверти века.

Дерево, от которого можно брать самые лучшие семена и черенки, называется элитным. Во время ленинградской блокады элитный тополь был уничтожен снарядом. К счастью, история тополиного семейства под номером 13/8 на этом не кончилась. Мужественные лесоводы, оставшиеся в осажденном городе, сохранили для будущих поколений черенки погибшего элитного тополя. Эти черенки помогли создать в городе тополевую рощу. Новый сорт, прошедший, как солдат, через войну, оказался сильным, стойким. За эту стойкость новый тополь из семейства 13/8 был удостоен гордого и высокого звания – его назвали тополем ленинградским.

Тополь канадский, или евроамерикан?

Селекция тополей ведется везде, не только в нашей стране. Все новые и новые виды появляются на континентах. И это просто замечательно. О всеобщем признании тополиного рода, о его повсеместном авторитете свидетельствует то, что в 1948 г. при Организации Объединенных Наций – случай исключительный! – была создана Международная тополевая комиссия. Это значит, что на всех языках мира с высокой трибуны звучат речи, посвященные этому дереву, его значению в лесном сообществе нашей планеты, способам его выращивания и сохранения. Уже шесть конгрессов прошло под флагом Международной тополевой комиссии. Ботаники и лесоводы, биологи и фенологи обсуждают, как лучше в тех или иных условиях разводить тополевые плантации, какие сорта лучше скрещивать, какие имена им давать. Ведь эти имена сразу становятся международными. В 1950 г. на конгрессе разгорелся спор о тополе канадском. И не потому вовсе, что кому-то он нравится, а кому-то нет. Дело в том, что в результате искусственного и естественного скрещивания у тополя канадского появилось много разных, порою ускользнувших от глаз форм. А ботаники, как и всякие натуралисты, этого ужас как не любят – во всем должна быть стройная система, ясность, словом, чтобы все, что есть в растительном мире, было разложено по полочкам. А тополь канадский как бы вышел за рамки системы. Непорядок!

Тополь канадский возник еще в старые времена в результате скрещивания одного американского вида тополя (дельтовидного) с видами черных тополей, которые растут в Европе. Ботаники горячились: справедливо ли после этого называть тополь... канадским? Нет, не справедливо, решил Международный конгресс. В какой-то мере этот тополь американец, но в то же время – и европеец. Значит, и быть ему... евроамериканом. Так и постановили. Правда, у нас по старинке этот вид еще называют канадским, но это не правильно. Евроамерикан – вот он кто!

А фенологи такой вопрос поставили: надо выделить из этого рода тополей один вид, который станет единственным объектом для фенологических наблюдений за всеми тополями. Кого наделить такими высокими международными полномочиями? Большинство голосов отдало предпочтение тополю пирамидальному.

Да, у деревьев есть своеобразный лесной календарь времен года. Вот некоторые наблюдения по нашей стране. Раньше всех цветение начинается у белого тополя: примерно 12–15 апреля. Сначала цветут мужские экземпляры, затем женские. Вслед за этим начинается цветение у тополей крупнолистного, бальзамического, берлинского. Из группы черных тополей первым зацветает тополь майский, затем пирамидальный. Значительно позже тополей цветут дуб, сосна, береза пушистая. Раньше всех появляются листья у мужских особей пирамидального тополя. В такой же последовательности начинаются сокодвижение, набухание и распускание почек. Словом, целая наука.

Тополю уделяется такое большое внимание не только потому, что он быстро растет. Природа доверила этому роду быть одним из лучших целителей воздуха, которым мы дышим.

Целитель воздуха

Много в атмосфере пыли. И вредных газов хватает. Заводы, фабрики, различные промышленные предприятия загрязняют воздух сернистым газом, окисью углерода, окислами азота, соединениями свинца, ртути. А сколько твердых и газообразных веществ попадают в воздух в результате сжигания каменного угля, нефти, бензина. Да вот только один пример. Теплоэлектростанция средней мощности сжигает в сутки 2 000 т угля. И если бы не было специальных очистных сооружений, в атмосферу поступало бы 400 т летучей золы – это более двадцати железнодорожных вагонов. В Санкт-Петербурге, например, ежегодно из атмосферы осаждается почти 300 т твердых частиц на 1 км².

И вот тут всем нам на помощь приходят верные зеленые санитары – деревья. Изучая их всесторонне, биологи обращают сейчас особое внимание на такие качества, как дымоустойчивость, восприимчивость к так называемым «газовым атакам». Это не военный термин – биологический. Другими словами, речь идет о том, как то или иное дерево переносит вредные выбросы в атмосферу, как сопротивляется ядовитым веществам. Конечно, очистные сооружения – дело хорошее, они – отличный фильтр. Но в атмосферу попадает немало грязи. А это не очень полезно для дыхания, не так ли?

Многие исследователи выставляют свои оценки деревьям, скажем, по газоустойчивости – сравнивают, испытывают, доказывают. По многим породам еще нет единого мнения. Но одно бесспорно: разные виды тополей считаются самыми хорошими целителями воздуха. В одном случае это тополь канадский (евроамерикан), в другом – тополь бальзамический...

Разумеется, нет дерева, которое бы совершенно одинаково очищало воздух. Для каждой географической зоны – своя порода. Так вот, для Предуралья и Урала – а там много нефтеочистительных комплексов, химических заводов – лучше всего себя зарекомендовал тополь бальзамический. Ученые в Башкортостане не так давно провели любопытный опыт. Об этом в своей книге «Древесные растения и промышленная среда» рассказал ученый Ю.Кулагин.

Итак, кто лучше всех поборется с таким вредным веществом, как двуокись серы? Наблюдали березу пушистую, ясень, вяз, липу, клен... Участвовал в эксперименте и наш тополь.

Общий вес листьев в кроне (в пересчете на сухое вещество) равен примерно десяти килограммам. И вот выяснилось: за май, июнь, июль, август, сентябрь листья клена вобрали в себя 30 г ядовитых примесей, листья липы – 100 г, вяза – 120 г, ясеня – 140 г. А тополь бальзамический лучше всех отбил «газовую атаку» – он поглотил 180 г двуокиси серы. Всего себя отдал исцелению воздуха, оказался самым выносливым санитаром.

Спасибо тебе, тополь! Прими наш низкий поклон.

УРОКИ КЕДРА

Летописец Киприан, натуралист Паллас, путешественник Крашенинников – все они вписали в историю страницы, повествующие о кедре, его дарах. Нить любви к этому дереву тянется через века. В кедре все поражает – таежный размах, богатырская мощь, истинно русская щедрость. Если жить, так до пятисот лет. Укрепиться на месте – пустить якорные корни в два или три подземных яруса. Вымахать в высоту – шапкой едва не до облаков достать.
Дерево-корова, дерево-матка

Освоение Сибири отечественными землепроходцами, как правило, сопровождалось открытием кедра, изумлением при виде этого зеленого исполина.

Так и представляю в полутемной монастырской келье ученого-священника Киприана, жившего в начале XVI в. Сальный огарок бросает лучик света на листы «Синодика». Летописец спешит сообщить нам о чуде. Бывалые люди рассказывали: сразу за Рифейскими горами начинаются плодоносные кедровые сады, растут деревья красоты завораживающей, дивными орешками славящиеся. И Киприан гусиным пером выводит мудреную вязь: «Деревие различное – кедри... в них жительство имеют звери различные, многоразличные травные цветы...»

А в «Уложении» царя Алексея Михайловича (середина XVII в.) прочитаем про то, что под страхом смертной казни запрещается жечь кедровые леса, «где производится соболивый лов».

По ухабистым, душу выматывающим трактам тянется к Тобольску обоз, с десяток крытых черной парусиной кибиток. Обоз вкатывается на ямское подворье, служилые казаки не скрывают любопытства:
– То ли цыгане, то ли на турка войной.
– А может, театр для представления сцен.
– Эй, кто таковы?
– Научный отряд.
– Далече?
– До края Сибири. Знатели мы.
Это научная экспедиция знаменитого натуралиста П.С. Палласа, состоявшаяся в последнюю треть XVIII в.
Вечером на подворье служитель губернской канцелярии огласит для всех постояльцев строгий указ:
– Особливо матерого кедровника напрасно и тщетно для бездельных корыстей не опустошать и не рубить, а потребные с тех кедров орешки и шишки собирать. А еще не только не подрубать всего дерева, а и сучья беречь.

Позднее Палласова экспедиция отчитается: «Главнейший в сих местах лесной плод составляют кедровые орехи, которые крестьяне не менее хлебопашного крестьянства достать могут. За шишками не надобно лазить, они сами валятся в пост, называемый госпожинки».

Составляя первый русский Устав о лесах, Паллас напишет о кедре: «Сибирские кедры не только равняются по вышине с самыми высокими соснами, но иногда их еще превосходят. Дерево кедра сибирского мягко, не смолисто, подобяся сосновому белизною, легкостью...»

Слова уставные, а звучат как объяснение в любви.

Так же в 1818 г. писал о кедре журнал «Сибирский вестник». Журнальная проза невольно воспринимается как вольный многостопный стих:

Славьтеся места, любимые солнцем.
Гордитеся высоты ливанские своими кедрами.
Не видя вас в моем отечестве, не смею и величать вас,
Но зато в глазах моих тенистый кедр Сибири
Не уступает вам в красотах своих.
Какое величество в осанке сего дерева,
Какая священная тень в густоте его.
А как величают кедр в сказаниях и легендах!
Ему поклонение, как коронованной особе, – царь тайги!
Он – патриарх лесов.
И волшебством наделен: чудо-дерево.

Нельзя не отдать должное этим величаниям. И все же не они дают истинное представление о кедре, его особенностях. Лично мне по сердцу другое определение дерева, то, которое ему дали жители Горной Шории. Только кедр – и никто более! – удостоен высокого звания: дерево-корова, дерево-матка. Насколько благодарнее и многозначнее этот языческий восторг, чем титул «царя тайги»!

Молоко из кедрового ореха

Совсем недаром первые русские поселенцы строили избы возле кедровников. Кедр корову заменял, охотничий промысел предлагал, был лекарем. И тут нет никакого иносказания.

Биологи и химики, разумеется уже в наши дни, подсчитали: если собрать и переработать годовой урожай кедровых орехов, то можно удовлетворить мировую потребность в масле. Кедровое масло во всех отношениях замечательно. Калорийно. Вкусно. По вкусовым качествам превосходит масло коровье и прованское. В ядре миниатюрного орешка 60% жира, 20% белков, 15% углеводов – согласитесь, что может быть питательнее. Этот же орешек – кладезь витаминов. Витамин Е, например, без преувеличения можно назвать эликсиром жизни. Всякий медик подтвердит – если его недостает в организме, прекращается образование молока у кормящих матерей, возрастает склонность к заболеваниям кровеносных сосудов.

В 100 г кедрового орешка содержится столько марганца, меди, цинка, сколько нужно человеку в сутки. Йод, фосфор, аминокислоты, вещества, улучшающие состав крови, благотворно влияющие на нервную систему, – всем этим насыщен кедровый орех. Право же, точно речь не об орешке, а о фармацевтической фабрике или молокозаводе.

В старину в домашних условиях кедровое масло и молоко приготовляли так. Очищенные ядра толклись в деревянной ступе. Белая, жидкая кашица переливалась в чан из красной меди. В него вставлялась четырехлопастная мешалка. Масса взбалтывалась, наподобие того, как домашние хозяйки взбивают крем. В чан наливалась горячая вода. Масло поднималось наверх, его сливали в ендовы*, выточенные из кедровой древесины. В такой посуде масло лучше сохранится.
Из той же мятки делались сливки и молоко. Мятку – в чугунок с горячей водой, чугунок – в русскую печь на вольный жар. Пусть прокипит, притомится. Славные сливки! Разбавишь кипятком, остудишь – молоко.

Натуралист Паллас диву давался. В родной Германии он ничего подобного не видел. На конференции Санкт-Петербургской Академии наук он доложил о своих наблюдениях:
– Чахотные люди, употребляя такое молоко, выздоравливали; да вот и язва желудка отменно залечивается.
– Сударь, вы тому свидетель? – вопрошали члены академии, покачивая удивленно головами в напудренных париках.
– Многажды свидетель.

О том, как полезна для лечебных целей кедровая хвоя, писал и Степан Петрович Крашенинников, один из первооткрывателей Камчатки: «Вятшая в кедровом дереве доброта, что им пользуются от цинготной болезни с желаемым успехом, в чем вся экспедиция свидетель... ибо бывшие при оной свидетели и служители никаких почти других лекарств для излечения объявленной болезни не принимали, кроме кедрового дерева, из которого и квас делали, и чай».
И сообщал:
«Приказы были отданы, чтобы превеликий котел с вареным кедровником не сходил с огня».
Дерево-корова, дерево-матка, дерево-целитель. Разве не так?

«Таежная троица»

Кедр поразительно приспособился к таежным условиям. Он самой природой вписан в Сибирь, как естественно вписывается в русский пейзаж сирень или черемуха. По своей экологической судьбе это порода горная, но и на равнинах кедр чувствует себя «в своей тарелке». Отдавая предпочтение почвам увлажненным, хорошо дренированным, наше дерево принимается на сухих, хорошо прогреваемых склонах, на песчаном грунте. Укореняется и в зоне торфяных болот. Да, истинный, коренной сибиряк. И хотя западная граница его ареала начинается в верховьях Вычегды, в европейской северной зоне, кедр, перевалив через Урал, раздольно вливается в просторы Западной и Восточной Сибири. Здесь он дома.

На восточной границе своих владений сибирский кедр словно передает эстафетную палочку кедру корейскому. Это два родных брата. Но они не близнецы. Дальневосточник имеет некоторые отличия, хотя их заметит только специалист: семена покрупнее, хвоя отсвечивает дымчатой голубизной.

У кедра сибирского повсюду свои неизменные спутники, и это понятно: ведь тайга западносибирская и тайга восточносибирская – это как бы два родственных хвойных государства. Свои краски, свои особенности. Вот тайга западносибирская. В основном заболоченные пространства. На возвышениях – ель, пихта, кедр. Зябко тут даже летом. Сыро, мало цветов, трав. Деревья обернуты серым лишайником; по мху ступаешь, как по перине. На болотах клюква, морошка, княженика – не болото, а ягодное лукошко.

Но вот мы переступаем незримую границу тайги дальневосточной. Насколько тут светлее опушки и прогалины! Рельеф более гористый. Валежника, мхов, лишайников почти не встретишь. Лиственница, которая любит побольше света, оккупировала возвышенные участки, оттеснила ель и пихту. Лишь в глубоких падях, по долинам рек лиственница редеет, отдает передовые позиции ели, пихте, кедру.

Сроднившись с елью и пихтой, образуя этакую постоянную таежную «троицу», кедр имеет территории, где в полном смысле главенствует. Это территории Томской, Иркутской областей, Бурятии, Горного Алтая. Во многих местах подымается ввысь, до отметки 700–800 м над уровнем моря. На верхней границе, будто натрудившись, распластывается по поверхности, принимая форму стланика.

Но кедр уживается не только с хвойными своими родичами. Ему почти всегда сопутствует береза и осина. Нередко под их листвой, как под материнским пологом, кедр в ранние годы начинает свое становление. Береза и осина – няньки кедрового подроста. А кое-где береза и осина, фигурально выражаясь, стеной стоят за кедр. Так, на Западно-Сибирской низменности между тайгой и лесостепью протянулась стокилометровая полоса лиственных лесов. Это береза и осина грудью защищают кедры от горячих суховеев южных районов. Мудро распорядилась природа.

Окончание следует