Растения со змеиным характером

Смертельно ядовитый... Обычно это словосочетание ассоциируется у нас со змеями, скорпионами, пауками... Но ядовитыми бывают не только эти внушающие страх животные, но и неприметные на первый взгляд растения. Человечество знакомо с ними издавна. Коварная сущность этих растений, способных нанести непоправимый урон здоровью человека или даже угрожать его жизни, прочно закрепилась в их народных названиях. Пожалуй, самым известным из литературы ядовитым растением является анчар – знаменитое пушкинское «дерево смерти». О каком растении идет речь в известном стихотворении?

В начале колониальных войн европейцев на многих островах встречали не дружелюбные туземцы, а стрелы и дротики, которые к тому же были отравлены. Особенно славились своим ядовитым оружием жители острова Ява. Раскрыть их секрет в XVII в. было поручено голландскому ботанику Г.Румпфу. Местные жители рассказали ботанику, что наконечники своего оружия они смачивают в ядовитом соке одного из местных деревьев, но добавили, что нечего и думать о том, чтобы приблизиться к этому дереву, – оно якобы способно убивать даже на расстоянии. И уже от самого Румпфа по Европе распространились слухи о необыкновенно ядовитом дереве – анчаре. В 1783 г. полевой хирург голландской армии некто Фреш подтвердил сообщение Румпфа. Якобы он сам путешествовал в глубь острова Ява и видел человеческие жертвоприношения ужасному дереву. Из записок Фреша следовало, что вокруг анчара не росли другие растения, а птицы, пролетающие над деревом, падали замертво. Фреш сообщал также о том, что для сбора ядовитого сока анчара посылали преступников, осужденных на смерть. Тем, кто возвращался живым с собранным ядом, гарантировали помилование. Страшные легенды о дереве смерти еще долго гуляли бы по миру, если бы в 1805 г. французский ботаник Лешено де ля Тур не исследовал наконец ужасное дерево и не рассказал о нем правду.

Анчар ядовитый (Antiaris toxicaria) – растение из семейства тутовых, т.е. родственник инжира и шелковицы. Распространен этот вид не только на Яве, его ареал простирается от Западной Африки до Южного Китая и островов Фиджи. Анчар ядовитый – высокое, до 40 м, дерево. У него прямой стройный ствол, который лишь на высоте примерно 25 м образует густую крону. Сок анчара действительно очень ядовит и даже при контакте с кожей человека вызывает сильное раздражение, а при попадании в кровь может вызвать смерть. Всего 90 г сока анчара необходимо, чтобы сделать смертельно ядовитыми 100 стрел. Но это, конечно, не означает, что анчар растет в гордом одиночестве, губя ядовитыми испарениями все вокруг.

Анчар

В середине XVIII в. извлеченный из млечного сока анчара яд под названием «макассар» попал в коллекцию Британского музея в Лондоне. А в XIX в. уже был известен его химический состав. Действующим началом яда анчара является гликозид антиарин – вещество, близкое по своему действию к дигиталину наперстянки и другим растительным сердечным гликозидам, которые очень быстро вызывают паралич сердечной мышцы. Всего 0,0000009 г этого гликозида мгновенно убивают лягушку. Кроме антиарина в соке анчара содержатся и другие, менее исследованные яды.

Помимо анчара ядовитого ботаники насчитывают еще несколько видов этого рода, растущих в Индии, на Шри-Ланке и в Малайзии. В Индии встречается неядовитый анчар (A.innoxia), который называют также «мешочным деревом» – местное население делает из его коры прочные мешки для домашних нужд.

Отравленные стрелы при охоте и на войне использовали, конечно, не только яванцы. Такое оружие было знакомо многим древним племенам в самых разных частях света – на каждом из континентов встречаются ядовитые растения, сок которых годится для отравления оружия.

Цветок аконита В древнегреческих мифах непременным атрибутом Гекаты – трехголовой богини, повелевающей чудищами и приведениями, навевающей на людей ужасные сны и покровительствующей отравителям и колдунам, – было растение, которое еще Диоскорид назвал аконитом. Название это происходит от города Аконе, в окрестностях которого, согласно преданиям, Геракл совершил свой одиннадцатый подвиг – укротил стража подземного царства Аида, пса Цербера. Из пота Цербера, падающего на землю клочьями пены, выросла очень ядовитая трава. Всего 0,003–0,004 г сока аконита достаточно, чтобы убить человека.

Цветок аконита

Род аконит (Aconitum ferox) включает около 300 видов, большинство из которых ядовиты. Ядовитыми являются все части растения, ядовит даже мед, содержащий пыльцу аконита. «Мать-королева ядов» – так называли сок аконита в древности. Древние галлы и германцы смачивали им наконечники стрел при охоте на волков и других хищников. В средние века ядом аконита отравляли преступников, которые были осуждены на смертную казнь. Существует предание, что Тамерлан был отравлен именно ядом аконита.

В средневековой Европе аконит был известен только как ядовитое растение. На Востоке же его издавна употребляли как лекарство, он входил в состав болеутоляющих средств. Конечно, перед употреблением растение подвергалось длительной, тщательной обработке.

Европейские исследователи проявили интерес к акониту в XVIII в. Основным действующим началом его сока являются алкалоиды, вызывающие судороги и паралич дыхательного центра. В настоящее время аконит применяют в медицине как наружное средство при невралгии, ревматизме и как болеутоляющее. В гомеопатии его применяют от головной боли. Из аконита белоустого получают препарат аллапелин, который применяют при сердечной аритмии.

Чилибуха

Растительное происхождение имеет и такой известный яд, как стрихнин. Это алкалоид, который получают из семян чилибухи, или рвотного ореха (Strychnos nux-vomica), растения из семейства логаниевых, произрастающего в диком виде в Индии, Юго-Восточной Азии и Австралии. Чилибуха – невысокое листопадное дерево с мелкими белыми цветками, собранными в небольшие соцветия в пазухах листьев.

Стрихнин в чистом виде был получен из плодов чилибухи в 1818 г. Смертельная доза этого алкалоида для человека составляет от 0,05 до 0,2 г. Горечь стрихнина ощущается даже при разведении его водой в пропорции 1 : 1 000 000. В очень малых дозах стрихнин стимулирует работу дыхательного центра мозга, надпочечников, половую функцию, восстанавливает перистальтику кишечника и устраняет атонию желудка. Впервые в медицинскую практику ввели стрихнин арабы, затем им воспользовались и другие народы.

Стрихнин, однако, не так известен, как другой яд, выделяемый из чилибухи, – кураре. Впервые европейцы познакомились с кураре в XVI в. при завоевании Южной Америки. Местное население активно применяло кураре на охоте. Европейцев удивило, что индейцы спокойно употребляли в пищу животных, погибших от отравленных стрел. Однако смертельно ядовитый при попадании в кровь, кураре не может принести никакого вреда при приеме через пищеварительный тракт, если, конечно, на слизистых оболочках рта нет ранок.

Европейцы долго не знали о происхождении кураре, а индейцы сопровождали его добычу особыми ритуалами и тщательно скрывали ее от чужаков. Изучив яд кураре, ученые установили, что в его состав входят алкалоиды, встречающиеся во многих растениях. В Бразилии активные компоненты яда кураре содержатся в трех местных видах рода Strychnos (растения этого рода широко распространены в тропиках), на острове Ява кураре также получают из нескольких видов чилибух.

Изучением действия яда кураре занимался известный французский физиолог Клод Бернар. Опыты этого ученого на животных доказали, что кураре имеет периферическое действие, не затрагивающее центральную нервную систему. Был найден и антагонист кураре – эзерин, вещество, извлекаемое из калабарских бобов. В настоящее время кураре применяют в медицине в сочетании с обезболивающими средствами и наркотиками при операциях на сердце и легких, требующих полного расслабления мышц и прекращении собственного дыхания. на время проведения операции кровь пациенту насыщают кислородом при помощи аппарата искусственного дыхания. Используют препараты кураре и при некоторых нервных заболеваниях, сопровождающихся судорогами.

Литература

Австахова В.Г. Загадки ядовитых растений. – М.: Лесная промышленность, 1977.

Кузнецова М.А., Резникова А.С. Сказания о лекарственных растениях. – М.: Высшая школа, 1992.