К.В. АВИЛОВА

Звенигородской биологической станции
им. С.Н. Скадовского – 90 лет

Старым путем, милым путем
В Звенигород, в Звенигород идем!

Из песни биофака МГУ

В одной из самых известных студенческих песен, звучащих далеко за пределами не только биофака, но и всего Московского университета, поется не о городе Звенигороде, побывать в котором, безусловно, стоит каждому, а о памятной многим поколениям биологов Звенигородской биостанции.

Звенигородская биологическая станция МГУ – один из старейших научно-исследовательских и учебных стационаров России. И невдомек впервые попавшему сюда, что своим появлением на высоком берегу Москвы-реки это уникальное учреждение обязано... студенту третьего курса Сергею Скадовскому! Но обо всем по порядку.

Григорий Иванович Россолимо (1860–1928), известный врач-невропатолог, был ровесником и однокурсником А.П. Чехова по университету. Оба они – выпускники медицинского факультета 1884 г. Когда Г.И. Россолимо купил участок земли и построил дачу под Звенигородом, Антон Павлович не раз гостил у него. Г.И. Россолимо женился на М.С. Скадовской, вдове известного украинского художника-передвижника, и усыновил его сына Сергея. Так семилетний Сергей попал на дачу отчима под Звенигородом.

Каковы были его первые впечатления, мы не знаем, но известно, что в 1884 г., когда однокурсники Чехов и Россолимо узнали и полюбили Звенигородский край, они дружили с И.И. Левитаном, который много работал непосредственно в окрестностях будущей биостанции.

Левитан, как и С.Скадовский, не был уроженцем средней полосы России. Он не только «открыл» для себя среднерусские места как свою «вторую родину», но и, как никто другой, показал ее соотечественникам. Один из своих простых и завораживающих пейзажей – стог сена в осенних сумерках – Левитан написал специально для Чехова прямо на стене над камином дома в Ялте «как привет от далекой и милой России».

Саввинская слобода под Звенигородом. И. Левитан

«Тайна этого молчаливого художника в том, – пишет К.Паустовский, – что Левитан показал нам самим всю силу нашей любви к своей родной стране, застенчивую и до него не высказанную в полной мере. Помимо этого он показал нам воочию удивительное явление – открытие человеком второй своей родины. Пожалуй, никто так глубоко и с такой щемящей силой не любил природу России, которую он увидел, узнал, полюбил единственной любовью и так великолепно – спокойно и чуть-чуть грустно – воспел».

Писатель, видимо, потому так остро почувствовал переживания художника, что, как и И.И. Левитан, и, кстати, как С.Н. Скадовский, вырос на юге и попал в среднюю Россию уже юношей.

«Для меня с поздней юности лучшей на свете страной стала Средняя Россия, – пишет К.Паустовский. – Это вначале удивляло меня самого. Я чувствовал, что со мной происходит что-то непонятное. Я не мог тогда еще ясно знать что происходит со мной. А происходило величайшее событие в моей жизни – я нашел свою родную страну. Я готов был отдать этой стране все силы души и тогда еще молодого сердца. Тогда впервые дошел до меня подлинный смысл таких слов, как «священная земля», «отечество», «отчизна».

Вот эти «силы души и молодого сердца» и нашел в себе студент-зоолог естественного отделения физико-математического факультета Московского университета С.Н. Скадовский, когда в 1908 г. на унаследованные от отца средства начал строить лабораторию для изучения пресноводных организмов в природных условиях.

Здание лаборатории, построенное в основном силами студенческой молодежи, было деревянным, двухэтажным, с огромной застекленной верандой. Современное для той поры оборудование было получено от нескольких дружественных организаций, в основном от лаборатории учителя С.Н. Скадовского, профессора Н.К. Кольцова. Помогали и другие крупные ученые, например, академик С.А. Зернов, который сам за 20 лет до Скадовского организовал биостанцию на озере Глубоком, тоже в Звенигородских краях. Помогал и заведующий этой биостанцией в 1910-е гг. Н.В. Воронков.

На первых порах биостанция была типичной общественной студенческой организацией без признаков формального казенного учреждения. Равноправие и свобода в выборе темы работы сочетались с дисциплиной. Впоследствии это стало одной из традиций биостанции. Главным направлением исследований была «мокрая зоология», как в шутку называли друзья и ученики Скадовского тогда еще очень молодую науку – гидробиологию.

Одной из первых задач коллектива было выяснение роли активной реакции среды (рН) в биологических явлениях, происходящих в различных водоемах: сезонности, изменчивости, поведении водных животных и т.д. Особенно выразительными были результаты, полученные в экспедиции на озера Калининской (теперь Тверской) области, где природный показатель рН колебался от 4 до 8,5(!).

Постепенно сфера исследований распространилась и на другие, как мы теперь говорим, экологические факторы. Работа была направлена на вскрытие причинных связей этих факторов и явлений, протекающих в водоеме. В 1925 г. была сформулирована основная задача гидрофизиологии: изучение физиологии водоема как целого. Тогда не все еще могли оценить значение этого нового подхода, но перспектива приоткрыть тайну организации биологических процессов в воде, энтузиазм и увлеченность С.Скадовского быстро привлекали сторонников и последователей. Многие из создававших биостанцию, трудившихся здесь в первые годы студентов впоследствии стали крупными учеными, основателями целых отраслей биологической науки и кафедр Московского университета. С.Н. Скадовский возглавил кафедру гидробиологии, кафедрой генетики стал заведовать А.С. Серебровский, кафедрой динамики развития – М.М. Завадовский, физиологии – И.Л. Кан, гистологии – Г.И. Роскин и т.д.

Кафедра гидробиологии. Сидят (слева направо): ассистент Морозова Т.Е., аспирант Лещинская А.С., аспирант Ассман А.В., проф. Дексбах Н.К., лаборант Коростелева А.К., ст. лаб. Новикова Т.В. Стоят: аспирант Михайлова З.М., аспирант Бервальд Э.А., проф. Васнецов В.В., науч. сотрудник Пожитков А.Т., зав. кафедрой проф. Скадовский С.Н., ст. науч. сотрудник Калашников Г.Н., проф. Яшнов В.А., ассистент Строганов Н.С., науч. сотр. Брюхатова А.Л.

С 1918 по 1933 гг. биостанция входила в состав Института экспериментальной биологии Наркомздрава и служила летней полевой базой для научных сотрудников, аспирантов и студентов различных лабораторий, которых собиралось до 50 человек.

В 1926 г. на биостанции собрался Международный лимнологический (озероведческий) конгресс, что закрепило ее роль как гидробиологического центра всемирного значения. В 1929 г. за работы о связи основных факторов водной среды и биологических явлений, протекающих в водоеме, С.Н. Скадовскому была присуждена высшая научная награда страны – Ленинская премия.

Помимо фундаментальных проблем С.Н. Скадовского интересовали и практические: прудовое рыбоводство и акклиматизация осетровых рыб, качество питьевой воды и использование биоценозов обрастаний в качестве биопоглотителей (биологических очистных сооружений), использование донных отложений – сапропелей – и др. В решении всех этих насущных задач он сказал свое яркое слово, нашел путь к рациональному научно обоснованному природопользованию. В своем обобщающем труде «Экологическая физиология водных организмов» (1955) он обратил особое внимание на «приспособленность обмена веществ к различным условиям среды, на рост, размножение и поведение как производные от основных функций обмена». В нем был подытожен начальный этап развития экспериментального эколого-физиологического направления в гидробиологии. Книга намного опередила свое время.

С.Н. Скадовский оставался заведующим биологической станцией на общественных началах. Но работал он не только в лаборатории, а много путешествовал со своим сотрудниками по рекам и озерам Московской и других областей. Для этих экспедиций нужны были средства. О том, как они финансировались, рассказал в своих воспоминаниях легендарный Зубр, зоолог и генетик Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, тогда сотрудник лаборатории
С.Н. Скадовского:

«Под эгидой Скадовского, он был руководителем от Главрыбы, мы пустились изучать гидробиологию среднерусских озер. А оказывается, радиусом в сто с небольшим верст вокруг есть совершенно замечательные озера. Например, Нерские озера. Никольские озера немножко подальше. Тростенское озеро совершенно замечательное, верст, наверное, 15–20 от Нового Иерусалима. К большинству из них, самым красивым, не было железной дороги. И так как Главрыба была почтенное ученое заведение, во главе которого стояли почтенные ученые дяденьки, у них был план, у них был бюджет, но не было денег. То есть они бывали, деньги, время от времени, и тогда надо было ловить момент. Это уже было дело Сергея Николаевича Скадовского. А изучали мы озера в основном по причине наличия у Сергея Николаевича переживших революцию золотых часов с золотой же цепкой и золотыми же брелоками, которые тогда весьма выгодно можно было закладывать у московских каких-то евреев. А у меня были первого выпуска швейцарские вороненые часы «Омега» на цепочке, тоже вороненой. Почему-то эти часы имели тоже какую-то очень большую цену. Вот эти мои и скадовские часы золотые перед очередной экспедицией закладывались... Кроме того, собирали посильные взносы».

На биостанции постоянно никто не жил. Летом работавшие здесь люди приезжали и уезжали, а зимой оставался один только сторож. О том, как добирались в 20-х гг. до Звенигорода, снова вспоминает Н.В. Тимофеев-Ресовский:

«От Голицына до Звенигорода построена была такая железная дорога: для простоты, скорости и дешевизны такие глупости, как насыпи, не делали, а просто, так сказать, по лугам и болотинам положили шпалы, к ним присобачили рельсы и пустили поезд. Поезд – паровозик такой типа «кукушки», как вот эти маневровые, старые, в три-четыре вагончика. И проезжали они иногда действительно осторожненько, тихонечко, без каких-либо чрезвычайных происшествий. А иногда в определенном месте на определенной болотине, как-то сколько помнится, ежели ехать от Голицына на Звенигород, на правый бок поезд оседал, немножечко колебался и потом ложился на бок.

И там заготовлены уже были березовые слеги – берез понарубили не только мы, а и звенигородские граждане, такие большие слеги. Значит, почтеннейшая публика вылазила через окна и двери лежащих вагонов... Обыкновенно никаких серьезных повреждений не было. И, значит, с помощью покойного Архимеда, им придуманного рычага, ставили опять на попа эти вагончики. Машинист очень громко дудел, потом чуть-чуть пыхтел, а мы еще слегами подпирали, и помаленьку он из этого опасного места выезжал. Тогда все радостные садились и ехали дальше. Рядом проходил тракт из Голицына в Звенигород. Мужики обыкновенно эту Звенигородскую кукушку обгоняли, кнутиком помахивали и машинисту кричали: «Чепляйся, подтащу!» Но мы на этой кукушке редко ездили, только ежели очень много вещей».

Чтобы противостоять напору разных организаций, пытавшихся завладеть биостанцией, ссылаясь на якобы бесхозяйственное использование ее помещений, С.Н. Скадовский вооружился охранной грамотой. Вот этот выразительный документ

«Второе поколение» воспитанников биостанции (1918–1933) составили впоследствии известнейшие российские ученые – Г.Г. Винберг, Н.С. Строганов, А.П. Щербаков, Б.Л. Астауров, А.Н. Промптов, П.Ф. Рокицкий, Д.П. Филатов, Н.В. Тимофеев-Ресовский и другие. Большинство их учились и работали под непосредственным руководством С.Н. Скадовского.

И впоследствии, до начала Великой Отечественной войны, на биостанции, уже вошедшей в состав Московского университета, проходили практику и работали биологи, затем ставшие известными учеными, первооткрывателями, основателями новых направлений: В.В. Алпатов, И.Е. Амлинский, Д.Л. Рубинштейн, А.А. Захваткин, Л.В. Крушинский, Л.Б. Левинсон, Н.П. Дубинин и многие другие. Им передавались «силы души и молодых сердец» старших поколений.

Мы можем выстроить блестящий ряд творческих личностей, в той или иной степени связанных с окрестностями Звенигорода, где сейчас расположена биостанция. Каждый из этих людей оставил нам бесценное интеллектуальное наследие: А.П. Чехов, Г.И. Россолимо, И.И. Левитан, К.Г. Паустовский, С.Н. Скадовский и далее целая плеяда ученых с мировыми именами, прославивших отечественную научную мысль. Все они ощущали постоянный душевный подъем благодаря свободному творческому труду в гармоничном сосуществовании с неповторимой среднерусской природой.

Занятия с детьми проводит П.П. Смолин

Мы часто обсуждаем влияние окружающей среды на физическое и нравственное здоровье человека. Здесь перед нами яркий конкретный пример такого влияния: сохранившая все штрихи и детали естественного равновесия, идеально вписывающаяся в унаследованный от предков образ, бережно передаваемая потомкам природа – это и есть экологически полноценная среда обитания, в которой пробуждаются, как метко подчеркнул Паустовский, все лучшие «силы души и молодого сердца».

Все основатели новых направлений начинали научную деятельность как ботаники и зоологи. Их разносторонняя эрудиция, комплексный охват различных сторон биологии, как и сами условия, в которых они складывались как ученые, создали предпосылки для прорыва к следующей ступени познания закономерностей жизни.

Сочетание коллективного и индивидуального научного творчества зрелых ученых и молодежи, находящейся в возрасте наиболее активного научного поиска, как и другие традиции, бережно хранятся на биостанции и передаются из поколения в поколение.

Кратковременное сжатое повторение пройденного университетской наукой пути как фундамент необходимой преемственности воплотилось на ЗБС в форме ежегодной общекурсовой полевой практики по различным разделам зоологии и ботаники, сочетающей экскурсионный и исследовательский подходы в условиях полевого стационара. Каждое лето она принимает около 200 студентов биологического факультета. В общей сложности через школу ЗБС прошло более 10 тыс. будущих специалистов.

С 1996 г. с осени до весны, после окончания студенческой практики, биостанция служит центром экологического образования школьников. По выходным и в каникулы ее посещают одновременно около 30 учащихся специализированных классов школ, гимназий и колледжей, ведущих учебные занятия по биологическим дисциплинам в природе и в лабораториях.

Биостанция выдержала все революции, войны, разруху и прочие катаклизмы потому, что поколения российских ученых сохранили ее как золотой фонд научного и культурного наследия, не допустив в сложные, переломные для страны годы ее конфискации, реквизиции и приватизации. С 2000 г. она носит имя своего основателя С.Н. Скадовского.

«Сердце сразу, навсегда, навек покорилось этой стране с ее светлой и чистой, как родниковая вода, красотой. С глубочайшей властью России над человеком бороться нельзя. Миллионы людей нашли Россию как свою вторую родину». Мы дополним это высказывание К.Г. Паустовского словами другого замечательного русского писателя – М.М. Пришвина: «Охранять природу – значит охранять родину».