Е.Н. ПАНОВ

Продолжение. См. No 46/1999; 6, 14, 24/2000; 7, 8, 9, 10, 12, 14, 20, 28, 29, 40, 41, 42, 43/2001; 3, 6, 7, 8, 10, 11, 12, 21, 22, 23/2002

Бегство от одиночества

Глава 11. Согласие и конфликт – две стороны одной медали

Добыча Стаи – для Стаи; ты волен на месте поесть.
Смертная казнь нечестивцу, кто кроху посмеет унесть!
Добыча Волка – для Волка; над нею лишь он властелин.
Без разрешения Волка из Стаи не ест ни один!
Право щенка-одногодка – досыта зоб набивать
Добычей Стаи, и Стая не смеет ему отказать.
Р.Киплинг. Маугли

Равенство – понятие абиологическое, любил говорить Стригалев...
В природе равенства нет, это одно из величайших заблуждений, породивших уйму страданий.
Если бы было равенство – не было бы на Земле развития.
В.Д. Дудинцев. Белые одежды

От птиц, обсуждению особенностей организации семейной жизни которых была посвящена предыдущая глава, перейдем теперь к млекопитающим. Высокий уровень развития нервной системы представителей этого класса животных позволяет считать их наиболее интеллектуальными из всех наших соседей по планете. Значит ли это, что именно у них следует ожидать наиболее совершенные формы социальной организации?

Давайте для начала ознакомимся вкратце с образом жизни одного из самых характерных обитателей открытых пространств Черного континента – африканской дикой собаки. В нашей литературе этого зверя чаще именуют гиеновой собакой за некоторое (благодаря пегой окраске, массивной морде и большим, обычно стоящим торчком, ушам) сходство его с пятнистой гиеной. Это поджарый стройный хищник величиной с крупную лайку. Окраска короткой жесткой шерсти гиеновой собаки экстравагантна – по черному фону беспорядочно разбросаны белые или желтоватые пятна, рисунок которых сугубо индивидуален (что, кстати, позволяет безошибочно узнавать каждого зверя).

Подобно коммунальным группировкам таких пернатых, как арабская говорушка, стая гиеновых собак представляет собой не что иное, как разросшуюся семейную ячейку. Единство ее, однако, зиждется на совершенно иных основаниях, нежели у названных в предыдущей главе видов птиц. Юные говорушки вынуждены годами оставаться на родительской территории по той простой причине, что их шансы найти свободный участок и обосноваться там собственным домом весьма невелики. Гиеновые собаки едва ли испытывают подобный дефицит жизненного пространства – на бескрайних просторах саванны всегда найдется место, которое парочка юнцов-молодоженов, случись им уйти из-под опеки родителей, может без особых осложнений закрепить за собой в качестве охотничьей территории. И тем не менее молодняк не использует, как правило, такой возможности, предпочитая год за годом оставаться на положении подчиненных в составе родительской стаи.

Объясняется это особенностью охотничьих повадок гиеновых собак – они охотятся «в загон», преследуя убегающую добычу. В таких погонях, проходящих со средней скоростью около 50, а на отдельных отрезках – и до 65 км/ч, успех часто обеспечивают как раз молодые, более выносливые члены группы. Однако догнать и остановить жертву – еще полдела. Как правило, гиеновые собаки охотятся на сравнительно небольших антилоп–газелей, но иногда малочисленность обычной добычи вынуждает их отваживаться на схватку с гораздо более крупными копытными. А для того чтобы справиться, например, с зеброй, чья масса более чем в 10 раз превышает массу одиночного охотника, на нее должны наброситься по крайней мере 5–6 собак одновременно. В этом и кроются причины приверженности этих хищников к коллективному образу жизни.

К началу очередного сезона размножения, который приходится чаще всего на самый кормный сезон – конец периода дождей, стая гиеновых собак обычно включает в себя 1–2 взрослых самок, около 5 половозрелых самцов и нескольких годовалых животных, рожденных в группе в прошлый сезон, – так называемых прибылых, если пользоваться терминологией русских охотников на волков. Бывают и более крупные группы, до 18 особей, большинство из которых – взрослые. Однако и в этом случае самки обычно несколько уступают в числе самцам.

Но, независимо от того, сколько половозрелых индивидов входит в состав группировки, право приносить потомство принадлежит обычно лишь одной доминирующей супружеской паре. Правда, подчиненным самцам нередко удается «между делом» покрыть самку, так что щенки одного выводка зачастую принадлежат, как полагают, нескольким отцам. А вот подчиненные суки находятся в гораздо более зависимом положении, поскольку альфа-самка совершенно не приемлет даже слабого намека на возможность ее напарницы стать матерью и всячески третирует ее, когда та вступает в период половой охоты. Если же низкоранговой самке все же удастся произвести на свет выводок, преследованию начинают подвергаться и ее щенки. (Подобная трагическая история описана английским натуралистом Г. ван Лавиком в увлекательной книжке «Соло».)

Самка африканской гиеновой собаки с малышами

Поэтому-то самцов в группах гиеновых собак, как правило, больше, чем самок – достигшие половой зрелости молодые суки часто предпочитают эмигрировать из стаи, иногда по 2–3 вместе. Бывает и так, что молодая самка вступает в союз с кем-либо из низкоранговых самцов, который затем уходит из стаи вместе с ней. Таким образом сформировавшаяся пара может принести потомство на стороне, не подвергаясь гонениям со стороны альфа-самки и ее свиты. Однако позже такие парочки нередко распадаются. В этом случае самец возвращается в стаю, но его временная подруга – никогда.

В результате систематической эмиграции самок костяк стаи в большинстве случаев составляют родственники по мужской линии – браться, сыновья, племянники и внуки. При этом большая часть из них, подобно тому, что мы наблюдаем у коммунально гнездящихся птиц, играет роль устраненных от воспроизведения потомства «помощников».

Ощенившаяся в норе альфа-самка по крайней мере месяц вынуждена оставаться около щенков, вскармливая их молоком. А поскольку детенышей в помете бывает много, от 7 до 10, а порой и до 16, и энергетические затраты на их выкармливание весьма велики, то ей необходимо усиленно питаться – и еду ей доставляют все члены стаи. Возвращаясь с охоты с полными желудками, они отрыгивают мясо в отверстие норы либо к ногам матери-кормилицы, нетерпеливо поджидающей подношения.

Позже, когда щенки подрастут, отрыгнутое охотниками мясо распределяется и между ними. Более того, в случае гибели матери выводка, если щенки в это время уже не нуждаются в строгой молочной диете, их удается вырастить стае, состоящей из одних лишь самцов!

Одним словом, вклад «помощников» в выкармливание выводка альфа-самки трудно переоценить – зоологи подсчитали, что в период выращивания молодняка около трети всей добычи стаи доставляется к месту логова. Надо заметить, что на этой почве возникло мнение о чрезвычайно высоком уровне социализации гиеновых собак. Порой говорят даже, что они, подобно муравьям, в принципе не способны выживать в изоляции от себе подобных. Однако взгляд на стаю этих хищников как на некое идеальное содружество равноправных индивидов-альтруистов представляется, в свете описанных выше отношений между альфа-самкой и ее напарницами, достаточно спорным.

Надо отметить, что достаточно похожие отношения существуют и в группировках млекопитающих, слывущих «менее социальными», чем гиеновые собаки, – например, в стаях нашего обычного серого волка. У волков привилегия приносить потомство также почти всегда принадлежит лишь одной паре альфа-особей. Правда, такая пара вместо того, чтобы силой подавлять половые потенции остальных членов стаи, к началу весны просто уединяется. После рождения щенков волчицу-мать поначалу снабжает мясом самец – ее супруг, но позже те же обязанности принимают на себя и их партнеры по зимней охотничьей стае – «переярки» и «прибылые», от назойливого присутствия которых родители-волки постарались временно избавиться с наступлением периода любви.

Давайте теперь познакомимся с социальной организацией еще одного хищного млекопитающего – льва, легендарного «царя зверей». Группа львов, живущих совместно на общей территории площадью от 20 до 100 км2, называется прайдом. Его костяк составляют от 3 до 12 самок-родственниц, которые в разное время были рождены в пределах этой территории и приходятся друг другу бабушками и внучками, матерями и дочерьми, тетками и племянницами, родными и двоюродными сестрами и т.д. Если самок в прайде много, молодая львица, достигшая возраста трех лет, может покинуть его по собственному почину (иногда в компании с другой молодой самкой) либо под давлением самок-старожилов. Однако местные львицы никогда не допускают в группу самок со стороны.

Лев с детенышем

Самцы же, рожденные в прайде, достигнув самостоятельности в том же трехлетнем возрасте, неизменно покидают прайд – обычно группами, включающими от 2 до 5–6 индивидов. Проскитавшись несколько лет по просторам саванны и набравшись за эти годы силы и мужества, они наконец выбирают себе территорию по вкусу. Иногда оказывается, что на этой территории проживает группа исключительно самок-старожилов, так что пришлым самцам остается лишь занять свободное место производителей. Чаще же пришельцы встречают сопротивление уже освоивших данную территорию взрослых самцов, которые стали ее обитателями год, два или три тому назад. Если группа захватчиков превосходит местных самцов численно, им обычно удается вытеснить последних, хотя порой и не без кровопролития.

В этом случае отношения между новыми кавалерами и самками еще несколько месяцев остаются довольно натянутыми – львицы-старожилы поначалу опасаются своих новых партнеров и по крайней мере пару месяцев избегают вступать с ними в интимные связи. Мало того, зоолог Б.Биртрем, изучая поведение львов в Танзании, оказался свидетелем четырех случаев уничтожения новыми владельцами территории детенышей, рожденных ранее местными львицами от их прежних ухажеров.

Позже взаимоотношения между самцами и самками налаживаются, но рано или поздно львиц ожидают новые перемены. За семь лет, на протяжении которых Б.Биртрем систематически наблюдал за двумя соседними прайдами в национальном парке Серенгети, в одном из них контингент взрослых самцов сменился трижды, а в другом – целых пять раз. За все это время лишь однажды, в течение всего лишь двух месяцев, группа из 10 взрослых львиц находилась под опекой самца-одиночки. Коалиции из двух львов удерживали за собой прайд не более полутора лет. Дольше всего удавалось сохранить контроль над территорией и львицами прайда сплоченным группам из трех (на протяжении трех лет) и пяти самцов.

В промежутках между катаклизмами, связанными со сменой контингентов самцов, жизнь в прайде протекает вполне размеренно. Между его членами существует вполне определенное разделение обязанностей. Лев-самец весит в среднем около 180 кг – на 60 кг больше львицы. Такая «массивность», помогающая при выяснении отношений с соперниками, делает его не слишком удачливым охотником. Поэтому самцы отвечают за неприкосновенность границ территории (периодически обходят участок по периметру, оставляя здесь свои «визитные карточки», и время от времени извещают округу о своем присутствии леденящим кровь рычанием), а основное пропитание для всех членов прайда добывают преимущественно более изящные и подвижные львицы. Они убивают зебр и антилоп, скрадывая их одновременно с нескольких сторон, так что жертва зачастую попадает в окружение и бывает остановлена одной из львиц при попытке к бегству. Подоспевшие кавалеры оттесняют охотниц от добычи и держат их на расстоянии, пока не насытятся сами.

Молодняку же в прайде достается минимальная часть добычи. Львята в возрасте меньше двух лет не способны охотиться сами. В сухие сезоны, когда пища в дефиците, им приходится довольствоваться лишь жалкими остатками. Поэтому не удивительно, что по крайней мере четвертая их часть погибает от голода, не достигнув половой зрелости. Еще около четверти приплода в прайде гибнет от травм, которые львята получают, пытаясь урвать себе хоть что-нибудь от добычи, с аппетитом поедаемой старшими родичами.

Зато, в отличие от того, что мы видели у гиеновых собак и волков, все взрослые львицы обладают равным правом вступать в интимные отношения с самцами и приносить потомство. Никто не подавляет друг друга даже в том случае, когда несколько самок приходят в состояние половой охоты одновременно (что у львиц является скорее правилом, чем исключением). Самцы также не проявляют ни малейших признаков ревности и пользуются во взаимоотношениях с представительницами слабого пола скорее правом первого, чем правом сильного – в мимолетную связь с самкой вступает тот, кто волей случая оказался неподалеку от нее в подходящий момент. Другие же львы при этом равнодушно наблюдают за происходящим со стороны, не подходя ближе – каждый знает, что его время еще придет. И действительно, за четыре дня течки львица может быть покрыта разными самцами, тогда как каждый лев имеет все шансы убедиться в благосклонности к нему нескольких самок.

Коль скоро зачатия у разных львиц в прайде часто происходят в близкие сроки, их детеныши появляются на свет также почти одновременно. Подрастающие отпрыски самок, склонных поддерживать дружеские связи друг с другом, нередко временно перемешиваются, и мамаши столь же охотно кормят молоком чужих детенышей, как и своих собственных. Через два-три месяца после рождения котята приобретают вкус к мясной пище и начинают принимать участие в совместных пиршествах на тушах животных, ставших жертвами их матерей – если, конечно, добыча имеется в достаточном количестве. Так что и здесь, как и в случае с гиеновыми собаками, мы можем говорить о «коммунальном выкармливании потомства», хотя его способы у этих двух видов хищников принципиально различны.