Н.Ю. ЗОТОВА

Николай Алексеевич Северцов

(1827–1885)

Н.А. Северцов

Род Северцовых – дворянский. Его представители жили в Воронежской губернии со второй половины XVII в. Предполагается, что Северцовы переселились сюда из Новгородских земель.

Николай Алексеевич Северцов родился 27 октября 1827 г. в селе Хвощеватово Воронежской губернии. Он был старшим сыном вышедшего в отставку полковника Алексея Петровича Северцова, получившего под Бородином золотую шпагу за храбрость и потерявшего там руку. Алексей Петрович был яркой фигурой, выделявшейся на сером фоне обитателей окрестных усадеб. Он был властен, справедлив и по тем временам очень демократичен. Его уважали за прямоту – он не стеснялся говорить правду в глаза любому человеку, не считаясь с его званием и положением. К концу жизни Алексей Петрович стал предводителем дворянства Землянского уезда Воронежской губернии.

Алексею Петровичу принадлежал конный завод и несколько крупных имений в Воронежской губернии. Детство Николая Алексеевича прошло в селе Петровском, где в основном жила в то время семья Северцовых.

Особая склонность к изучению животного мира обнаружилась у Коли в раннем детстве. Еще не умея читать, он с большим интересом рассматривал листы с зоологическими рисунками и слушал рассказы о жизни и нравах животных. Когда же он научился чтению, его любимой книгой стала «История природы» (Historie naturelle) Бюффона. Один из гувернеров Николая был страстным охотником и часто брал мальчика в лес, где учил его распознавать разные виды птиц не только по внешнему виду, но и по особенностям полета и по голосу.

Первоначальное образование Николай Алексеевич получил дома и, надо заметить, образование это было весьма неплохим. Ко времени поступления в университет он прекрасно владел четырьмя языками: немецким, французским, английским и латынью; хорошо знал не только русскую, но и европейскую литературу, сочинял стихи и очень неплохо рисовал.

Осенью 1843 г. 16-летний Николай Северцов поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Вместе с Николаем в Москву приехал и его брат Александр, который поступил на филологический факультет.

Братья жили в одном из арбатских переулков в небольшом деревянном флигеле вместе со своим дядькой Федором Григорьевичем, который заведовал их несложным хозяйством, рано утром провожал на лекции в университет, а по субботам водил в баню.

Николай по-прежнему любил лес. Часто, вставая в пять часов утра, он отправлялся в поход и возвращался домой только к ночи. В таких случаях, чтобы никого не беспокоить, он залезал в дом через балкон, который специально оставляли открытым.

Поступив в университет, Николай Алексеевич начал заниматься под руководством Карла Францевича Рулье, одного из наиболее выдающихся российских зоологов. Безалаберный в быту, Рулье был замечательным исследователем природы и лектором. Студентов на естественном факультете было немного. Бывало, придя на лекцию, они не находили Рулье в аудитории. Тогда они шли за ним в кофейню Печкина, где обычно и находили его за кружкой пива и с неизменной трубкой в зубах. В такой ситуации Рулье часто объявлял, что, поскольку вся аудитория в сборе, то незачем идти в университет, и начинал свою лекцию тут же, в кофейне.

Если общение с Рулье окончательно утвердило в Николае Алексеевиче интерес к систематической зоологии и к назревающим в ней общетеоретическим проблемам, то встреча и близкое знакомство с известным путешественником Григорием Силычем Карелиным определило непосредственное направление его научной деятельности. Карелин тогда только что вернулся из Семиречья и с огромным увлечением рассказывал о тамошней богатой природе с резкими контрастами пустынной и субтропической растительности, знойных низин и снеговых хребтов, летнего жара и зимнего мороза. После этих рассказов изучение природы Средней Азии стало для Северцова целью жизни.

Правда, семья Николая Алексеевича сначала не допускала и мысли, что он может заняться наукой или преподаванием науки «чужим детям», и, естественно, не могла одобрить его тягу к путешествиям. В результате молодой натуралист удовлетворял свое стремление к полевым исследованиям в ближайших окрестностях села Петровское, в долине реки Битюг.

Одновременно с наблюдениями над животным миром Воронежской губернии Николай Алексеевич изучал по литературным данным, музейным экспонатам и живым экземплярам московского зверинца Барнабо самых разнообразных животных: кондоров, грифов, орлов-бородачей, белохвостых орлов, крокодилов, лосей, кабанов, обезьян и тигров. Впоследствии, уже по окончании университета, он опубликовал ряд популярных статей об этих животных в журнале «Вестник естественных наук».

Уже на втором курсе, специализируясь по кафедре Рулье, Николай Алексеевич стал тщательно изучать такие явления, как перелеты птиц, их линьку, изменения в окраске оперения в связи с изменением климата и т.д. Работу эту, все более и более расширяя поле исследований и все более детализируя материал, Северцов продолжал в течение 10 лет (1844–1853). За это время он окончил университет, сделал свой первый доклад в Обществе испытателей природы (1849 г.), а весной 1850 г. сдал магистерские экзамены. Как ни странно, в первый раз он провалился на экзамене по зоологии, зато на следующий год сдал его просто блестяще. В 1850–1854 гг. он опубликовал несколько небольших работ по орнитологии в «Вестнике естественных наук».

В 1854 г. Н.А. Северцов закончил монографию, которая называлась «Периодические явления в жизни зверей, птиц и гадов Воронежской губернии», а осенью 1855 г. успешно защитил ее в Московском университете в качестве магистерской диссертации. Оппонентом на диспуте по диссертации у Северцова был К.Ф. Рулье. Официальный отзыв дал академик А.Ф. Миддендорф, который очень высоко оценил работу Северцова и даже предложил естествоведам Германии издать ее немецкий перевод.

Много лет спустя С.И. Огнев назвал диссертацию Северцова «первой настоящей экологической работой в России», а Г.П. Дементьев писал, что она «была выдающимся явлением в научной жизни нашей страны» и «представляла собой первое детальное экологическое исследование в мировой зоологической литературе».

Cyps nivicola
1– Ovis karelini, самец; 2 – O.polii, самец
(рис. Н.А. Северцова)

За диссертацию Северцову присудили Демидовскую премию, и он обратился в совет университета с просьбой о допущении его к чтению лекций на правах приват-доцента. Но дело почему-то не сладилось, и по ходатайству Миддендорфа Северцов был командирован в Азию, в киргизские степи.

Николай Алексеевич был только рад такому повороту событий и летом 1857 г. отправился к Аральскому морю, к реке Сырдарья. С этого начался 20-летний период путешествий Северцова по Средней Азии – очень интересный, полных опасных приключений и необыкновенных открытий. Первая экспедиция была посвящена сбору орнитологических и ботанических коллекций, а также проведению географических и геогностических наблюдений на берегах Аральского моря.

В конце 1850- – начале 1860-х гг. освоение Туркестана только начиналось. Часто происходили стычки между русскими отрядами и местным населением. Отдельные племена воевали между собой. В горах и пустынях разбойничьи шайки нападали на проезжих либо по собственной инициативе, либо по приказу какого-нибудь бека или датка.

Николай Алексеевич в те времена еще не был опытным путешественником, поэтому вторая его экспедиция, проходившая весной и летом 1858 г. в тех местах (она захватывала широкий район к востоку от Аральского моря и песков Каракумов), едва не закончилась для него трагически. А дело было так.

В апреле 1858 г. в надежде понаблюдать орлов-бородачей в природе ученый присоединился к отряду, посланному из форта Перовский рубить лес в районе озера Джарты-Куль. Через несколько дней Николай Алексеевич заболел, но, несмотря на плохое самочувствие, в сопровождении препаратора и пяти верховых отправился на экскурсию.

Не успели они далеко отъехать от лагеря, как на них напал вооруженный отряд кокандцев. Из отряда Северцова двое киргизов поскакали в лагерь за помощью, двое казаков бежали в лес, и с ученым остались только препаратор и один казак. Битва была неравной. Раненый препаратор спрятался в высоком колючем кустарнике, казак сумел прорваться и ускакал в лагерь, а Николай Алексеевич остался на растерзание разбойникам. Северцов получил тяжелые ранения: ему проткнули грудную кость, раскололи скуловую, череп, глубоко разрубили шею. Ученый вспоминал, что чувствовал каждый удар, но без особой боли.

Кокандцы посадили Северцова на лошадь, привязали ноги к стременам и повезли пленного Николая Алексеевича в кокандскую крепость Яны-Курган, находившуюся в 180 км от места пленения. Путь проходил то по безводной пустыне, то через высокие колючки и заросли саксаула. Непромытые раны ученого покрылись грязью, ему безумно хотелось пить, но отряд мчался с огромной скоростью и за двое суток прибыл к месту назначения.

Даже жестоко израненный, Николай Алексеевич замечал встреченных птиц, особенности растительности и почв. Позже, когда у него появилась возможность, он записал все эти наблюдения.

Продолжал он наблюдения и тогда, когда его перевезли из Яны-Кургана в Туркестан. Раны его открылись и воспалились, надежда на избавление от плена исчезла, и он, отказавшись от предложения принять кокандское подданство и магометанство, ждал избавления только в скорой смерти. Наблюдал и описывал Северцов не только животный мир, но и своих «тюремщиков», причем, зачастую описания эти были проникнуты симпатией и юмором.

Своим освобождением Николай Алексеевич был обязан генералу Данзасу, снарядившему с этой целью отряд из 300 человек при двух пушках. Датка так испугался предстоящего сражения, что отпустил Николая Алексеевича без всякого выкупа и даже подарил ему великолепный халат. А так как Северцов из-за своих ран не мог держаться в седле, то ему предоставили единственную оказавшуюся в Туркестане русскую телегу. По дороге Николай Алексеевич часто впадал в забытье от потери крови.

Однако освободившись из плена и вернувшись в форт Перовский, Николай Алексеевич не сразу возвратился в Россию, а, подлечив раны, предпринял ряд новых экскурсий по Туркестанскому краю. В начале августа он отправился вверх по Сырдарье, выезжал в Голодную степь, исследовал ряд озер и затем возвратился к берегам Аральского моря, где продолжил свои орнитологические и ботанические исследования, присоединив к ним наблюдения по геологическим особенностям местности.

В конце октября 1858 г. через Оренбург он возвратился в Петербург. Когда Николай Алексеевич оказался в столице, история его плена была у всех на устах, все желали с ним познакомиться, он стал героем дня.

Он бывал во всех модных в то время в Петербурге салонах. В доме Толстых он общался с известными художниками, поэтами и писателями того времени. Он прекрасно знал Мея, Майкова, Полонского, Тараса Шевченко, Айру Ольдриджа. В 1859 г. Т.Шевченко написал небольшой портрет Северцова. Отлично выполненный, он затем всегда висел у Николая Алексеевича над письменным столом.

Портрет Н.А. Северцова работы Т.Г. Шевченко

В Академии наук, где Северцов обрабатывал свои коллекции, он постоянно встречался со знаменитым исследователем К.Э. фон Бэром, несколько позже с такими крупными зоологами, как Кеслер, Миддендорф, Брандт.

Внешность и странные манеры Николая Алексеевича с первого взгляда поражали окружающих. Многочисленные рубцы от ран, полученных им при пленении, были заметны на лице. Голову он держал всегда вниз, смотрел через очки. Ходил, приподняв плечи, и как-то бочком. Говорил очень громко и отрывисто, вставляя в речь азиатские словечки и присущие только ему одному выражения. Рассказывал он очень увлекательно, память и эрудиция у него были просто феноменальные. Очень много читал, причем самые разные книги.

Николай Алексеевич был очень добр и всегда стремился помочь и родным, и знакомым в трудную минуту, умел найти нужные слова, чтобы утешить и ободрить.

В молодости Николай Алексеевич был очень застенчив, с годами стал более уверенным в себе, но на всю жизнь сохранились в нем острая впечатлительность и нервность. Наедине с собой он очень легко строил всевозможные научные теории, легко увлекался, но в то же время был необыкновенно строг к себе в плане публикации материалов. Проходило немало времени, прежде чем он решал, что замысел его созрел настолько, что может сделаться предметом всеобщего достояния.

В 1860 г. Николай Алексеевич был назначен членом комитета по устройству Уральского войска. За прошедшие годы он несколько раз ездил в Уральскую область и подолгу жил там. Он бывал в Оренбурге, Уфе, Уральске, Гурьеве, где постоянно встречался со своим старшим товарищем Г.С. Карелиным. Северцов обследовал течение реки Урал и ее притоков, работал на Каспии, изучая отступление моря и заселение низменности животными прилежащих стран.

Чем только ни интересовался и чего только ни сделал Николай Алексеевич за три года работы в этих краях! Он тщательно исследовал геологические особенности этих мест, нашел там каменный уголь. Специально изучал вопросы рыболовного промысла на Урале. Собрал огромный материал по биологии рыб, особенно красных. Обдумывал меры по сохранению рыбного запаса страны. Кроме того он изучал перспективы экономического развития Уральского края, интересовался вопросами торговли со Средней Азией, исследовал в пределах края возможные торговые пути в Хиву, Бухару, Коканд. Знакомился с экономикой, нравами и бытом киргизов.

Пребывание в Приуралье связано с большим событием в личной жизни Николая Алексеевича. Здесь он встретил Софью Александровну Полторацкую, которая стала его женой, самым верным другом и помощником.

Возвратившись из приуральской поездки в Петербург, Николай Алексеевич занялся обработкой собранных материалов и наблюдений. Особенно значительными были орнитологические исследования. По его собственным словам, эта поездка «удвоила фауну степных птиц». Одному лишь Уральскому музею он передал коллекцию из 300 экземпляров.

В начале 1863 г. Николай Алексеевич получил предложение от Киевского университета возглавить там кафедру вместо переехавшего в Петербург профессора Кессера. Сначала Северцов согласился, но потом отказался. Дело в том, что ему представилась возможность поехать на Тянь-Шань. А это была мечта его жизни. С огромным чувством писал он о том, как впервые увидел эти удивительные горы: «А вдали, на горизонте, тянулась туманная, воздушная, нежно-синеватая полоса, и между ней и сверкающей синевой среднеазиатского неба с поразительной ясностью выделялись легкие, изящные очертания снеговых вершин Алатау, с золотистым отблеском восходящего солнца. Многие месяцы потом я подвигался к юго-западу, и все видел влево снеговые хребты, один за другим…»

На Тянь -Шань Николай Алексеевич отправился вместе с генералом Черняевым, который был направлен в поход с целью завоевания кокандских владений между Сырдарьей и Алатау. Северцов был прикомандирован к этому военному отряду по предложению Географического общества, которое даже выделило специальные средства на его поездку.

При Черняеве Николаю Алексеевичу приходилось выполнять самую разнообразную работу: и текущую географическую съемку местности, и составление ее планов, и весьма нехарактерные для него, сугубо штатского человека, поручения. Так, в экстренных случаях он водил на приступ военные отряды и даже был награжден военным орденом Владимира с мечами и бантами за взятие Чимкента. Случилось ему побывать и в должности начальника штаба, и участвовать в качества парламентера в переговорах с грозным Якуб-ханом, который незадолго до того посадил на кол двух предшественников Николая Алексеевича. В этих переговорах Николай Алексеевич добился перемирия с Якуб-ханом, благодаря чему генералу Черняеву удалось без потерь отвести свои войска на более выгодные позиции.

В этом сложнейшем походе Северцова сопровождала его молодая жена. Поход был закончен к осени 1864 г., и в декабре чета Северцовых вернулась в Петербург.

В этом походе Николаю Алексеевичу удалось сделать интереснейшие находки. Так, например, он отыскал следы древних ледников в северной части Тянь-Шаня. Кроме того, ему удалось обнаружить залежи каменного угля в горах Каратау. Это заставило его организовать следующую экспедицию на Тянь-Шань, которая состоялась весной 1866 г. В Каратау Николай Алексеевич обнаружил не только богатейшие месторождения каменного угля, но и месторождения железной руды. А на реке Куркуреу (одном из притоков Терсы), он открыл целую систему золотоносных россыпей.

Когда зимой 1866 г. Николай Алексеевич вернулся в Москву, его ждало радостное событие – 11 сентября 1866 г. у него родился сын. А 11 января 1867 г. Географическое общество присудило ему первую золотую медаль за открытия, сделанные на северном и западном Тянь-Шане.

Зиму 1866/1867 г. Николай Алексеевич с семьей провел в Москве, а весной переехал в деревню к отцу в Воронежскую губернию. Оставив там жену и сына, он отправился в следующую туркестанскую экспедицию, организованную военным министерством. Это поездка оказалась очень тяжелой, но весьма богатой полученными результатами.

В октябре отряд поднялся высоко в горы. Температура ночью опускалась до –20 оС. Писать было практически невозможно, но Николай Алексеевич продолжал вести метеорологические, астрономические, геологические и зоологические наблюдения, делал зарисовки. Из этого путешествия он привез 25 замечательных рисунков, 300 образцов камней, 260 видов птиц, около 30 видов млекопитающих.

В декабре 1867 г. Николай Алексеевич прибыл в Ташкент, где остался до весны и где был свидетелем очень сильного землетрясения, при котором погибло 50 человек. Но и во время землятресения выдержка не изменила ученому. Он методично отмечал направление качания барометра на стене в своей комнате, со свечой выходил в сени, чтобы установить ширину размаха качающегося там термометра.

Из Ташкента Николай Алексеевич совершил дополнительные поездки. Он собрал огромный зоологический и ботанический материал, обнаружил залежи бирюзы, выходы медных и железных руд. И только к осени 1868 г. вернулся домой.

Этим заканчивается четырехлетний цикл экспедиций Н.А. Северцова по Тянь- Шаню. За это время он пересек Тянь-Шань с севера на юг и с запада на восток. Собранный богатейший материал требовал обработки, и неутомимый путешественник становится таким же неутомимым кабинетным ученым.

С 1868 по 1874 г. он разбирает свои заметки, тщательно определяет образцы, для чего проводит долгие месяцы в музеях России и Западной Европы. Результатом его работы стали три большие книги: одна по геологии – «Путешествия по Туркестанскому краю и исследование горной страны Тянь-Шань», и две по зоогеографии – монография об архарах и «Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных». Последняя была великолепно иллюстрирована акварельными рисунками, сделанными самим Северцовым. Кроме всего прочего, в этой книге было дано великолепное описание горных баранов, описаны новые, открытые им виды – Ovis karelini (тянь-шаньский горный баран) и O.nigrimonatana (каратауский горный баран). За эти труды Московский университет присудил Н.А. Северцову звание доктора зоологии honoris causae.

Весной 1874 г. Николай Алексеевич вновь отправился в Амударьинскую экспедицию, снаряженную Генеральным штабом под началом полковника Столетова. Экспедиция дала много интересных ботанических и зоологических материалов. Кроме того, Николаю Алексеевичу удалось непосредственно наблюдать понижение уровня Аральского моря и сравнить свои наблюдения с данными, полученными в этих местах К.Э. фон Бэром.

Только поздней осенью Николай Алексеевич вернулся домой. А в следующем году у него состоялась замечательная поездка в Западную Европу: сначала в Париж, на Международный географический конгресс, где он сделал доклад о найденных на Тянь-Шане следах ледникового периода, затем в Англию, где в Дауне он посетил Чарльза Дарвина и у них состоялась интереснейшая и плодотворная беседа.

В Париже и Лондоне Николай Алексеевич много работал в музеях, сравнивая свои коллекции с коллекциями, собранными французами и англичанами в южных районах Центральной Азии. На основании этой работы он во многом исправил и дополнил свой труд «Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных» и издал его на немецком и английском языках.

В 1877–1878 гг. Николай Алексеевич совершил Фергано-Памирскую экспедицию. Целью поездки было выяснить орографические и геогностические отношения Тянь-Шаня и Памира.

Гималаи (с картины Н.Рериха, 1934 г.)

Оказалось, что соединение в верховьях Кашнадарьи этих двух горных систем, отделенных, по мнению Северцова, в меловой и третичный периоды морским проливом от скалистых островов, является следствием и ныне продолжающегося подъема Северного Памира. Это было очень крупное геологическое открытие для того времени.

В результате Фергано-Памирской экспедиции было произведено первое полное и всестороннее исследование Памира (а не только его окраин, как это имело место в прежних русских, английских и французских экспедициях), вследствие чего число неисследованных мест на Памире сократилось наполовину. Не нанесенной на карту осталась лишь область в 50 км2, расположенная между территориями, исследованными русскими и англичанами.

В огромной мере пополнились сведения о фауне и флоре Памира. После экспедиции Северцова на Памире стали известны около 60 видов млекопитающих, 350 видов птиц, 20 видов рыб. В результате Памир из совершенно не изученной в отношении фауны и флоры области превратился в одну из наиболее хорошо исследованных стран Высокой Азии.

В Москву Николай Алексеевич возвращается поздней осенью, а в мае 1879 г. уже снаряжает новую экспедицию на свои собственные средства. Он едет в Семиреченскую область, проводит в поле около полугода. В декабре 1879 г. на VI Съезде естествоиспытателей и врачей Николай Алексеевич делает замечательный доклад «Об орографическом образовании Высокой Азии и его значении для распространения животных». В этом докладе Северцов подводит итоги своим 20-летним изысканиям в Центральной Азии.

С 1880 г. Николай Алексеевич уже не ездит ни на Восток, ни в Западную Европу. Он проводит время то в Москве, то у себя в деревне, занятый разбором коллекций, подготовкой к печати своих орнитологических трудов, воспитанием единственного сына.

1880 – 1885 гг. были очень плодотворными в жизни Северцова. Он целиком сосредоточился на подготовке к изданию книги «О возрастных изменениях палеарктических орлов», материал для которой начал собирать еще в 1857–1858 гг. во время своей первой экспедиции в киргизские степи. Книга была в основном закончена за 3–4 месяца до смерти Николая Алексеевича и вышла в свет в 1888 г. благодаря стараниям его ученика и верного друга профессора М.А. Мензбира.

Вторым капитальным трудом, над которым в последние годы своей жизни работал Николай Алексеевич, была книга «Распределение птиц палеарктической области». Работа эта также была плодом 20-летних изысканий и в 1880-е гг. имела огромную зоогеографическую ценность.

И вот именно в это время, в полном расцвете творческих сил, всего на 58-м году жизни Николай Алексеевич внезапно и нелепо погибает. Произошло это 27 января 1885 года.

Николай Алексеевич собирался вернуться из деревни в Москву и отправился со своим соседом, генералом Стрижевским, на станцию Лиски, чтобы сесть в поезд. По дороге к переправе через Дон вблизи реки Икорца сани перевернулись, все пассажиры скатились с крутого берега и попали в полынью. Кучер и Стрижевский успели выскочить на лед, а Николай Алексеевич, плотно закутанный в доху, не смог этого сделать и погрузился в ледяную воду. Когда его вытащили, он так ослабел, что сделав несколько шагов сел на землю и сказал, что дальше идти не может. Когда генерал попытался возразить ему, что так делать нельзя, что так можно схватить воспаление легких и погибнуть, Николай Алексеевич еле слышно ответил: «Ну что же, погибать, так погибать…», – и это были его последние слова. Стрижевский и кучер бросились в соседнюю деревню за помощью. Но когда вернулись в сопровождении крестьян с охапками соломы для костра, Николай Алексеевич был уже без сознания. Не приходя в себя, он умер.

Так завершился жизненный путь замечательного ученого, великого путешественника и исследователя Николая Алексеевича Северцова. Но он остался жить в своих трудах, многие из которых увидели свет уже после его смерти.

Литература

Северцова Л.Б. Алексей Николаевич Северцов. – М: Изд. Академии наук СССР, 1946.

Северцов Н.А. Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных. – М: Изд. Академии наук СССР, 1953.

Северцов Н.А. Месяц плена у кокандцев. – М.; СПб. 1860.