ЭТО ИНТЕРЕСНО

В.А. ЯРХО

Лесные дети

Сидят под пальмой Маугли и Каа.
– Скажи, о Мудрый Каа, ты смог бы достать банан, вот с той, высокой и тонкой ветки?
– Нет, я бы не смог.
– А грациозная Багира смогла бы достать тот банан?
– Нет, и Багира не смогла бы.
– А могучий Балу смог бы? – Нет.
– А отважный Акела смог бы? – Нет. Акела тоже не достал бы.
– А я смог бы? – Ты бы смог. Ты любого достанешь.

Анекдот

История о мальчике, ставшем вожаком стаи волков, рассказанная Редьяром Киплингом, – сказка. Но могла ли она иметь под собой реальную основу? Начнем с того, что для современников Киплинга, живших в Индии, на границе джунглей, мир был в точности таким, каким он предстает перед нами на страницах произведений этого автора.

Жизнь крестьянских селений и небольших городков Индии проходила в постоянной борьбе с природой, наступавшей на человека со всех сторон. Мир вокруг был враждебен и опасен. «Хроника происшествий» газет, выходивших в английских колониях Индии, пестрела сообщениями: «Третьего дня, вечером, леопард, проломив окно, ворвался в дом и унес ребенка»; «Вчера на похоронную процессию напал тигр, и задрал носильщика»; «Сегодня отправление поездов с нашей станции было задержано, ввиду того, что на станцию из лесу явился тигр, разогнавший всех служащих. Стрелочники не могли выйти на пути – они укрылись в решетчатых будках, специально выстроенных для подобных оказий».

По домам зажиточных индусов и англичан в индийских городах ходили специалисты-змееловы, предлагавшие свои услуги так, как сейчас ходят по нашим домам, предлагая поморить тараканов. Это были люди племени сампеши, исстари занимавшегося ловлей и укрощением змей. Их услуги стоили не дешево, но…

Тигр-людоед Шер-Хан тоже не выдумка Киплинга – такие тигры были сущим бедствием для индийцев и белых колонистов. Обычно на человека начинали охотиться старые самцы, которых сгоняли с их охотничьих территорий молодые и сильные конкуренты. Смолоду тигры промышляли в горных лесах, вдали от человека, где было больше дичи и меньше охотников. Но, одряхлев, они уже не могли, прыгая по скалам, гоняться за добычей, как прежде, да и сил, чтобы отстаивать свои угодья от молодых нахалов, у них не оставалось. Тогда тигры-старики спускались с гор и начинали искать добычу вблизи деревень, нападая на домашних животных, убивать которых у них еще хватало сноровки и сил. При таком образе жизни они рано или поздно проливали кровь человека, а попробовав человечины, не могли остановиться. «Полосатый бандит» превращался в кошмар той округи, по которой рыскал. Случалось, что жители деревень, напуганные таким соседством, бросив обработанные поля, уходили из родных мест.

Когда слух о появлении тигра-людоеда в какой-то местности достигал колониального начальства, туда немедленно высылалась охотничья экспедиция. Английские спортсмены-охотники на крупного зверя, которые, как принято было считать «из пустой забавы отстреливали несчастных зверей, не имеющих против них никаких шансов», по сути своей, выступали в роли благородных избавителей, продолжателей традиций славного рыцарства. Пусть это были не драконы, с которыми бились рыцари короля Артура, но индийский тигр-людоед стоил английского дракона! Хотя бы и потому, что он не в сказке, а наяву мог прыгнуть на спину и одним ударом лапы перебить хребет рыцарю*. То, как рисковал «забавлявшийся английский барин», хорошо рисует следующее соотношение сил: если в распоряжении колониальной администрации не было опытного спортсмена-охотника, то на борьбу с тигром-людоедом высылали батальон (!) английской пехоты в сопровождении туземных проводников.

Если удавалось поймать тигра живым, его сажали в клетку, которую выставляли на улицах ближайших городов, и вывешивали на ней табличку с перечислением его «подвигов» и указанием количества жертв. Странная выходила штука: задрав десятки голов домашнего скота и загубив жизни нескольких человек, тигр, которому добывать пищу в лесу становилось все труднее, как бы выхлопатывал себе пенсию – ведь в клетке его, приговоренного к пожизненному заключению, исправно кормили.

Колониальные власти стимулировали охоту на крупных хищников, платя от 10 до 50 рупий за уничтожение заведомо известных зверей-людоедов. Эти расценки не касались только тигров: за убитого или пойманного «Шер-Хана» премия назначалась отдельно, ибо такие случаи были не часты. Согласно статистическим данным, опубликованным в 1892 г., за несколько предшествовавших лет звери растерзали 317 жителей средних провинций Индии; еще тысяча человек погибла от ран и осложнений после укусов хищников; человек ответил на это отстрелом 1000 тигров, более 2 000 пантер, 500 медведей и 300 волков.

Однако и прославившая имя Киплинга история о Маугли – мальчике, которого вырастили волки, в сущности была довольно заурядным явлением для Индии того времени. Английские исследователи составили длинный список таких случаев, большинство из которых приходилось на северо-западную провинцию Ауд, расположенную в среднем течении Ганга (теперь эта область входит в состав штата Уттар-Прадеш). В лесах этой области обитали многочисленные стаи волков, отличавшиеся одной странностью в поведении: они целенаправленно охотились на людей, хотя местные леса изобиловали животными, составлявшими обычный рацион волка. Но аудские «серые» шныряли вокруг деревень и не упускали случая напасть на людей, видимо, отменно изучив «повадки» тамошних крестьян, уклад их жизни. На взрослого человека они нападали редко: у него могло быть оружие. К тому же взрослые крестьяне вне дома почти не ходили в одиночку: сельский труд был тяжел и требовал совместных усилий нескольких человек. Но занятые работой крестьяне не могли уделять много внимания детям. Уходя в поле, они оставляли младших детей на попечение старших, которым и самим-то было лет по семь-восемь, ведь более взрослые дети уже работали, помогая родителям.

Появившись под утро у околицы и выждав, когда взрослые уйдут из деревни, волки безбоязненно входили в нее. Своих жертв они захватывали на улицах, во дворах, а иногда и врываясь в дом. Известны случаи, когда они похищали младенцев даже из люльки.

Если же крестьяне брали детей с собой в поле, волки меняли тактику. Они просто шли за крестьянами и дожидались, когда те начнут работать. Выждав момент, когда взрослые, занятые работой, уходили подальше в поле, волки выскакивали из лесу, хватали детей, оставленных на краю поля, возле костерка, и утаскивали их. В Ауде каждый год они похищали свыше сотни детей и растерзывали десяток-другой взрослых, неосмотрительно ушедших в лес в одиночку. Поскольку местные жители носили многочисленные золотые талисманы, серьги, колечки и другие безделушки, а особенно богато старались украсить детишек, то, услыхав о пропаже очередного ребенка или взрослого, шли в лес по следам волков, отыскивая место их страшного «пира» по оставшимся украшениям. Ведь золото было волкам ни к чему! В тех краях расцвел даже странный промысел: отыскание в лесу золотых украшений унесенных волками жертв.

Именно на долю охотников чаще всего и выпадали случаи встреч с детишками, которых, по какой-то загадочной причине, волки не убивали, а принимали в стаю. Обычно это была волчица, у которой были волчата. Человеческий детеныш становился «ее волчонком».

Как-то охотившиеся на вепря сипаи шли по руслу лесного ручья и внезапно наткнулись на волчий выводок: самку и волчат, среди которых свободно резвился мальчик! Заметив охотников, весь выводок бросился наутек и мальчишка с ними, ловко поспевая за серыми «братьями» на четвереньках. Охотники преследовали волков до самого логова. Волчица и волчата успели проскочить в лаз, а мальчишка забрался лишь наполовину, и его удалось вытащить. Он отчаянно сопротивлялся, выл, кусался и царапался. Чтобы не дать возможности кусаться, ему в рот просунули ружейный ствол, а он его стиснул зубами с такой силой, что на стали осталась отметина его зубов! Охотники притащили «трофей» в деревню и передали мальчика на попечение общины.

Постепенно мальчик привык к новым условиям, но есть что-либо, кроме сырого мяса, отказывался. Охотники, приходя из лесу с добычей, кидали ему что-нибудь из дичины, а деревенские мальчишки забавлялись тем, что скармливали ему живых лягушек. Найденную падаль «волчонок» пожирал, деля ее с собаками, с которыми очень дружил. На ночь он убегал в лес, но под утро возвращался и где-нибудь в укромном месте отсыпался.

Слух о найденыше пронесся по всей округе, и о странном мальчике-волке услыхала женщина, жившая в соседнем селенье. Шесть лет назад ее сына унесли волки, когда они с мужем работали в поле. За эти годы она овдовела, а так как была бедна и, по индийским меркам, уже не молода, рассчитывать вторично выйти замуж и снова родить уже не могла и оттого сильно тосковала. Движимая смутной надеждой, она отправилась в ту деревню, где жил мальчик-волк, и по следу волчьих зубов на левой ноге (именно так, ухватив за ногу, утащила волчица младенца) опознала в нем своего пропавшего сына. Мать забрала его к себе и пыталась лаской и заботами вернуть сыну человеческий рассудок, но тщетно. Внешне это был человек, но по восприятию окружающего – волк, лишь обстоятельствами загнанный в человеческое селенье.

Похожий случай имел место возле города Чандур. Посланный из столицы штата для сбора налогов полицейский, проезжая вдоль лесной реки, за очередным поворотом увидал волчицу с тремя волчатами и мальчишку, который держался с животными на равных. Волки вышли на берег из пещеры, вместе напились из реки и, пока волчата и мальчик играли на солнечном припеке, волчица охраняла их. Словно зачарованный наблюдал полицейский за этим зрелищем, пока волчица не почуяла его присутствие. Встревожившись, она повела выводок за собой. Полицейский попытался их преследовать, но догнать не сумел. Прибыв в Чандур, полицейский организовал облаву на волков, которая завершилась полным успехом: ребенка удалось схватить. Всю дорогу до Чандура «волчонок» выл и рычал и несколько раз порывался бежать.

Мальчик возбуждал любопытство всей округи, а его привычки удивляли крестьян и даже пугали. Мальчишка явно боялся взрослых людей, а на детей бросался с рычаньем, норовя их укусить. Вареную и жареную пищу с отвращением отвергал, питался только сырым мясом: клал кусок на землю, придерживал его по-волчьи лапой и грыз с явным удовольствием. В этот момент подходить к нему было опасно даже взрослым людям. С чандурскими собаками он, наоборот, очень скоро подружился и иногда делился с ними едой.

Найденыша вскоре отдали английскому офицеру, капитану Николету. Тот, наблюдая за «волчонком», записывал в свой дневник: «Это был довольно добрый мальчик, но в то же время он быстро свирепел. Постепенно он привык есть «по-человечески», вернее, терпеть человеческую еду, но все же предпочитал ей свежее мясо. При этом он отличался редкой прожорливостью: за один раз мог съесть половину барана и выпить большой кувшин молока. Все попытки заставить его носить одежду, потерпели неудачу: он рвал ее в клочья! Любил собак и вообще всех четвероногих, а людей явно побаивался. На состояние погоды он, казалось, совершенно не обращал никакого внимания: холод, жара, дождь, ветер его совершенно не беспокоили. Он вообще был равнодушен ко всему, кроме еды. Передвигаться предпочитал на четвереньках, хотя умел и иногда даже ходил на двух ногах. Его единственным настоящим другом была моя собака, но, когда она заболела и я вынужден был убить ее, он не выказал ни малейшего сожаления и грусти. Нашлись и родители этого мальчика, но, видя его состояние, они отказались от него. По их словам ему должно было быть 10 лет. Среди людей наш найденыш прожил три года, потом заболел и, уже умирая, показал пальцем на свою голову и произнес свое первое человеческое слово, сказав печально: «Болит!». Это слово было и последним, вскоре он умер».

Совсем недалеко от того места, где жил со своим питомцем капитан Николет, во дворе дворца местного раджи коротал свои деньки еще один «Маугли». Его тоже поймали в лесу охотники и преподнесли местному правителю в подарок, а тот распорядился посадить его на цепь под деревом. Воины раджи, охранявшие дворец по ночам, божились, что сами видели, как однажды к тому месту, где сидел на цепи «волчонок», подошли два волка. Мальчишка явно обрадовался им, рвался с цепи, тянул к ним руки, а они прыгали вокруг него, лизали ему лицо. Играя с ними, «волчонок» кувыркался и бросал в них листья. Когда стражники криками напугали пришельцев и те побежали со двора, мальчик рвался с цепи, желая следовать за ними. На следующую ночь к нему пришли уже четверо волков, и все повторилось вновь. Дальнейшая судьба этого несчастного человечка, ставшего волком, неизвестна, но, скорее всего, он так и зачах, сидя под деревом на цепи. Выживать среди людей вернувшимся из лесу было, наверное, так же трудно, как и человеку прижиться в лесу.

Иногда найденных «волчат» пытались «очеловечивать» в специальных заведениях. Так, в 1872 г. в сиротский приют города Секанда, которым руководил пастор Эргардт, привезли некое существо: с виду это был человек, но передвигаться он мог только на четвереньках. Его руки были необычно коротки, а на коленях набиты многослойные жесткие мозоли. Стоять прямо он никак не мог. Все время норовил спрятаться в темный угол и там лишь злобно рычал. Как и все «Маугли», одежду рвал в клочья. Воду лакал, как собака, ел только сырое мясо, с хрустом разгрызая самые твердые кости. Выросший в волчьей пещере, перенесший все тяготы жизни в диком лесу, в городском приюте он протянул недолго: заболел лихорадкой и умер.

Другой «волчонок» прожил в заведении Эргардта более шести лет, но так и не выучился говорить. Он лишь издавал отдельные звуки, и понимал знаки, как собака, но смысл речи был ему непонятен.

Еще один парнишка, найденный в джунглях английской геологической экспедицией, был уже сформировавшимся зверем. Видимо от хождения на четвереньках с самого детства руки у него так и не выросли, зато зубы были куда крепче человеческих, и клыки развиты сильнее. Рост его был около 160 см, лоб низкий, как и уровень умственного развития. Замечательным в нем был, пожалуй, лишь возраст – по различным признакам, ему было около 15 лет, это был самый «старый» из найденышей.

Феномен «Маугли» до сих пор не разгадан до конца, хотя бы потому, что любые попытки «проникнуть в ход природного эксперимента» немедленно разрушают сам эксперимент. Человеко-зверь, или, если угодно, зверо-человек, сам не может объяснить мотивов поведения приютивших его зверей хотя бы потому, что мозг его не развит и он не владеет речью. Похищенные дети, которых отыскали достаточно быстро, рассказывали, что звери обращались с ними, как с собственными детенышами, но в то же время в той же местности других детей убивали и съедали. Почему именно этим детям делалась поблажка? В чем секрет поведения животных (случаи «приема к себе» зафиксированы не только среди волков, но и, скажем, среди медведей)? Ответа на этот вопрос нет, и вряд ли он будет, – разве что сами медведи и волки заговорят! Но для нас гораздо интереснее в этом то, как легко «звереет», а вернее приспосабливается человек к ситуации, как перерождается его психика, превращая его в волка, медведя, обезьяну, и полностью вернуться к людям такой человек уже не может: человеческая психика ломается навсегда. Говоря «языком Голливуда», из «Маугли» Киплинга, не выйдет «Тарзан» Берроуза. Он в лесу все равно погибнет – не от болезней, так от когтей Шер-Хана. Среди людей же его ждет участь жалкого идиота. Киплинг это понимал и знал, что его Маугли обречен. Наверное, он и окончил свою сказку «на самом интересном месте», потому что финал у сказки должен оставлять надежду на то, что все еще устроится каким-нибудь чудесным образом.


От редакции. Случаев находок детей, еще в младенчестве попавших в дикую природу и каким-то образом сумевших выжить, прибившись к группе диких животных, известно довольно много. Вот пример одного из последних сообщений такого рода:

«22.04.2002. В Нигерии обнаружен свой Маугли, которого бросили родители, но приютили и вырастили шимпанзе. Мальчика, обнаружившие его охотники, назвали Белло. Он жил в стае обезьян в лесу Фалгоре на севере Нигерии. Как сообщает ИТАР-ТАСС, родители, предположительно из кочевого народа фула, бросили младенца, потому что он был рожден с серьезными физическими и умственными отклонениями. News.Battery.Ru»

В то же время, поскольку такие темы охотно подхватываются падкой до сенсаций прессой, установить, какие из подобных рассказов являются истинными, т.е. официально документированными, а какие – откровенными выдумками, довольно сложно. Так же сложно бывает разобраться в достоверности приводимых «подробностей». Однако во всех случаях подтверждается давно известное правило – формирование человеческой психики происходит в раннем возрасте и может быть полноценным только в случае постоянного контакта с особями своего вида. Говоря о «перерождении» автор в данном случае допускает ошибку – если длительное время вне общества вынужден провести уже сформировавшийся человек, психика и особенности восприятия им окружающего мира, конечно, изменятся, но, как правило, не необратимо. Ребенок же, выросший в изоляции от людей, как свидетельствуют факты (не только в случаях с «Маугли»), уже никогда не сможет достичь уровня полноценного интеллектуального развития.

 

Рейтинг@Mail.ru
Рейтинг@Mail.ru