О «планетарном патриотизме» и хлебе насущном

Перед проблемой выживания человечества все народы мира, независимо от степени своего развития и уровня жизни, равны. Для обозначения некоторой общности между людьми, решающими глобальные задачи экологии, возникло выражение «планетарный патриотизм».
Экология все чаще становится сферой международного сотрудничества и тем активнее, чем «планетарнее» экологические последствия процесса, который берет под контроль мировое сообщество. Даже если исключить возможность возникновения ядерной войны и ограничить загрязнение среды с помощью ресурсо- и энергосберегающих технологий, проблема выживания остается. Чтобы выжить, человечеству нужен хотя бы минимум средств для пропитания. И хотя, конечно, развитые страны в порядке благотворительности пока еще могут накормить миллион-другой беженцев, это становится с каждым годом все труднее: по расчетам американских футурологов, к 2030 г. количество людей на Земле удвоится.
Наметилось два диаметрально противоположных подхода к стратегии выживания человечества в этом перенаселенном мире.

Технократический подход

Подход «покорителей» природы имеет библейские корни. Бог напутствовал род человеческий – «владычествовать» над Землей и ее обитателями.
Колоссальную силу тенденция «покорения» приобретает в период развития капитализма. И хотя к этому времени человек уже неоднократно «наступал на грабли» (антропогенные пустыни возникли в земледельческих районах Месопотамии, Китае, Индии, Англии), удары эти воспринимались как наказание за ошибки. Исправь ошибки и «владей» дальше, расширяя пастбища и пашни, насыщая их энергией, наращивая количество производимой пищи.
В годы «социалистического строительства» среди «покорителей» были И.В. Мичурин с его печально известным лозунгом; выдающийся экономист А.В. Чаянов, предлагавший разобрать на полив Амударью и Сырдарью и во имя цветущих садов «пожертвовать Аральским морем». Не миновал «покорительских» тенденций и Н.И. Вавилов. Он считал, что неплохо было бы вырубить тропические леса и засадить их высокопродуктивными культурами. Считал вполне возможным и увеличение в 10 раз площадей поливных земель в Средней Азии.
Энергичные мелиораторы надумали повернуть часть стока северных рек на юг, чтобы совместить обилие тепла пустынь с изобилием влаги северных территорий. Не избежал технократического (даже утопического) оптимизма в природопользовании и А.Д. Сахаров. Если достаточно интенсивно использовать всего 30% территории, разместив там всю промышленность и сельское хозяйство, – считал он, – на остальных 70% можно будет отдыхать и наслаждаться благами если не девственной, то все же защищенной от разрушения, природы. Андрей Дмитриевич верил в возможность предельного энергонасыщения сельского хозяйства от тундр до пустынь – создания огромных площадей закрытого грунта на севере и полностью насыщенных водой на юге. Возможным он считал и «автотрофное» питание человека – производство пищи, включая белковую, непосредственно на заводе, без помощи универсального фиксатора солнечной энергии – хлорофилла.
На 60-е гг. прошлого века приходится период «зеленой революции», которая преобразила сельское хозяйство многих районов мира, заменив низкопродуктивные сорта на высокопродуктивные. При этом резко снизилось сортовое и видовое разнообразие посевов и до предела увеличился прессинг интенсивной обработки почвы.
Тогда проблема голода в тропических районах была снята. Но со временем демографический взрыв свел все усилия на нет. Сегодня уже 500 млн жителей тропиков не имеют ни постоянной работы, ни постоянного жилища, и в поисках пропитания вынуждены варварски эксплуатировать землю, вовлекая в оборот не пригодные для длительного использования участки.
Итоги «зеленой революции» были плачевными. Дальнейшее наращивание вложений энергии было затруднено ее дефицитом, а напичканные химией почвы разрушены настолько, что утратили первозданный облик и превратились в некие аморфные «агроземы». Кое-где при высоких нормах удобрений можно было еще получать какие-то урожаи, но в ряде районов почвы стали практически бесплодными.
Спасать человечество теперь взялось новое поколение «покорителей», уже из числа биотехнологов. Используя методы генной инженерии, они смогли во много раз ускорить получение новых форм и наделить их таким букетом полезных качеств, которые традиционным селекционерам и не снились. Выросла не только продуктивность. Появилась возможность наделять новые сорта устойчивостью к болезням и пестицидам – отныне, поражая сорные растения, они не вредили культурным.
Недавно американские биотехнологи предложили новый вариант спасения человечества. Они пообещали накормить его невиданными биотехнологическими сортами и породами. По их мнению, высокие вложения энергии не противоречат целям охраны природы, а источники энергии в мире неисчерпаемы. Если будут задействованы новые источники получения термоядерной энергии, можно будет во много раз увеличить вклад гидропоники в производство продуктов питания.
Таким образом, новые, способные более эффективно усваивать неисчерпаемую солнечную энергию растения, обеспеченные влагой, питательными элементами и защищенные от нежелательных организмов (впрочем, как и животные, получающие, кроме корма еще и биостимуляторы) позволят человечеству и дальше «плодиться и размножаться». Ни о каких демографических пределах этого процесса биотехнологи не говорят.

Экологический патриотизм

В отличие от оптимистов-технократов, среди экологов преобладают пессимисты. Они видят опасность процессов повышения численности населения и потребления невосполнимых ресурсов. Еще два столетия назад Ж.Б. Ламарк писал, что историческое предназначение человека состоит в том, чтобы уничтожить себя, предварительно сделав планету непригодной для жизни. В том же ключе позже высказывался Т.Мальтус. Этого монаха принято представлять как человеконенавистника, некое исчадие ада. К чести зарубежных экологов, Мальтус у них давно уже снова в почете. В нашей стране «реабилитировать» его отважился лишь Н.Ф. Реймерс, показавший, что этот мыслитель-экономист первым обнаружил неизбежность последствий перенаселения планеты и необходимость регулирования демографических процессов.
Разумеется, о том, как это делается, Т.Мальтус судил по опыту, с которым был знаком. Сейчас, когда ни войны, ни эпидемии такой роли не играют, нужно, конечно, искать что-то более гуманное. Цивилизованные страны достаточно легко стабилизируют рост населения за счет развитой медицины и изменения жизненных приоритетов. Для тропической Африки этого сделать пока не удается.
Эколого-демографическая линия развития планетарного патриотизма сегодня реализовалась в идеологии так называемой «второй зеленой революции». О ней всерьез заговорили в 1986 г., когда в Риме собрался симпозиум специалистов, осознавших, что дальнейшее наращивание вложений энергии и упование на «биотехнологических монстров» – это путь в никуда. Симпозиум был подготовлен «Римским клубом», занимавшимся проблемой прогноза жизни человечества. Рекомендации и прогнозы «Клуба» были суровыми, но и по сей день (увы!) не стали основой межгосударственного сотрудничества.
Что же принесла с собой «вторая зеленая революция»? Во-первых, изменилось само понимание хозяйства. Теперь его воспринимают как агроэкосистему (природу не покоряют, с ней сотрудничают). Изменились приоритеты: на первое место выдвигаются не новые энергетические инъекции, а факторы, которые способны мобилизовать внутренний биологический потенциал как организма, так и целого ландшафта. Резко расширяется видовое разнообразие возделываемых культур. Речь идет уже о сотнях генетически улучшенных видов.
Во-вторых, селекция в большей мере направлена на повышение адаптивного потенциала культурных растений. Они должны развиваться в худших условиях, чем их избалованные родственники периода «революции-1». Им не нужен будет столь обильный полив, они смогут неплохо плодоносить при умеренном количестве удобрений, на умеренно засоленных и кисловатых почвах. И выращиваются они не как монокультура. Они объединены севооборотами, в которых выдержан баланс прихода и расхода питательных веществ и широко используется биологическая азотфиксация за счет включения бобовых в состав выращиваемых культур.
Аграрная система становится преимущественно лесо-аграрной. В тропиках рекомендуются различные варианты так называемых аллейных посевов, когда расстояние между деревьями не более 6 м. При этом биомасса вырубленных деревьев может использоваться как добавка для сохранения почвы, на корм скоту и как топливо.
Применение пестицидов не исключается, но используются менее опасные биологические препараты. В основном защита растений идет за счет активизации системы полезных симбиотических связей: разнообразен состав выращиваемых растений с умеренной примесью сорняков, полезных для посева, разнообразен и состав насекомых и птиц. В результате массовые вредители не могут наращивать свою численность, т.к. разные виды насекомых едят разные виды растений и друг друга; помогают защите полей и птицы.
Но даже если, в конце концов, удастся полностью компенсировать почве расходы по азоту, то рано или поздно она обеднеет фосфором. Ведь фосфора в атмосфере нет, и биологические фиксаторы фосфора в природе отсутствуют, а он с урожаем вывозится с поля.
Умеренно химизированные агроэкосистемы дают достаточно высокий, но все же часто меньший урожай, чем при варварской эксплуатации ресурсов монокультурой. Впрочем, в слаборазвитых странах урожаи будут расти.
С этим ограничением количества производимой пищи нужно смириться и не обещать человечеству ни молочных рек, ни кисельных берегов. Перспектива – не в увеличении количества, а в экономии пищи за счет замены животного белка растительным, резкого снижения потерь при ее хранении и транспортировке.

Здравый смысл

Итак, технократический оптимизм опасен. Количество ресурсов на планете ограничено. И как бы мы их ни использовали, все равно наступит момент, когда нас будет больше, чем этих ресурсов. Единственный выход – «протягивать ножки по одежке». А главное – очень беречь эту одежку.
Призыв вернуться в «райские сады девственной природы» нереалистичен. Для повышения отдачи каждого гектара и повышения «народоемкости» планеты вкладывать энергию в экосистемы мы будем. Весь вопрос в том, в какой форме и в каком количестве вводить эту энергию. Опыт ФРГ и Швеции показал, что интенсификация и экология далеко не всегда альтернативны. Если есть человек-хозяин, заинтересованный в сохранении ресурсов, он найдет способ примирить химию и экологию.
Планетарный патриотизм, конечно, необходим. Он – в грамотном использовании достижений биологии (включая и биотехнологию, которая также может решать экологические проблемы). И, конечно, он – в разумной демографической политике. Хотим мы того или нет, сегодня нужно думать уже не столько о числе рабочих рук, сколько о количестве жующих ртов.