И. Г. Мещерский ;
Н. Ю. Феоктистова

Спасение совиного попугая

Считается, что Новая Зеландия стала островом примерно 90 млн лет назад. С тех пор добраться до этого кусочка суши можно только по воде или по воздуху. Место, где не оказалось четвероногих хищников, стало раем для пернатых. Некоторые из них в отсутствие врагов «разучились» летать.

Среди них совиный попугай, или какапо (Strigops habroptillus). Это весьма крупная птица, длиной около 60 см и весом до 3 кг. У какапо очень красивое дымчатое серовато-зеленое оперение с черными пестринами. «Лицо» у этого попугая, ведущего ночной образ жизни, широкое и плоское, как у совы, с огромными темными глазами. Отсюда и научное название какапо – Strigops, образованное от древнегреческих слов strix (в родительном падеже strigos) – сова и ops – лицо. А видовое название, habroptillus, образовано от слов habros – мягкий и ptilon – перо.

Крылья у совиного попугая развиты хорошо, но мышцы, прикрепляющие их к килю грудины, да и сам киль недоразвиты, так что летать какапо не может, а может только планировать на 25–30 м. Даже спускаясь с дерева, он порой не парит, а просто сваливается вниз.

Родственники какапо – новозеландские попугаи кеа (Nestor notabilis) и кака (Nestor meridionalis). Ранее орнитологи предполагали, что совиный попугай может быть систематически близок к австралийским земляному попугаю (Pezoporus wallicus) и ночному попугаю (Geopsittacus occidentalis) – оба эти вида хотя и умеют летать, но ведут преимущественно наземный образ жизни. Но последние исследования показали, что они с какапо не родственники.

День совиный попугай проводит в норе, которую сам выкапывает под корнями дерева или под каким-нибудь валуном. В норе имеется большая гнездовая камера, в которую с двух сторон ведут два входа. Выходит какапо из укрытия через час после захода солнца и отправляется на поиски пропитания – орехов, семян, ягод, кореньев. У каждой взрослой особи есть своя территория: у самца она составляет 15–20 га, а у самки – 35–50 га. Какапо хорошо лазает по деревьям. Во время опасности замирает на месте, стараясь слиться с окружающим фоном.

Какапо – единственные попугаи, которые в период размножения токуют, причем токуют очень интересно. Призывные крики самцы издают, раздувая специальные горловые мешки. При этом получаются звуки такой низкой частоты (ниже 100 Гц), что человек скорее чувствует их желудком, нежели ухом. У самок какапо с этим, надо полагать, проблем не возникает, но, чтобы призыв звучал громче, самец кричит не просто «на ветер», а в особую яму в земле, играющую роль резонатора. Каждый самец на своем участке выкапывает лапами в земле несколько таких ям, направляющих его голос в разные стороны. Между ямами протоптаны тщательно убираемые тропки. В сезон размножения, в течение 3–4 месяцев, каждую ночь, по 8 часов без перерыва самец бродит по этим тропкам и токует в свои резонирующие ямы. Никаких других усилий найти себе подругу он уже не предпринимает – заслышав страстные призывы, самки сами приходят в его объятия. Причем приходят порой издалека – с расстояния в несколько километров.

Когда-то совиные попугаи жили повсеместно на двух главных островах Новой Зеландии (Южном и Северном), на острове Стюарт и на Чатемских островах. Они обитали в лесах и в зарослях кустарника, в прибрежных долинах и горах, забираясь на высоту до 1400 м над уровнем моря.

В течение долгих лет единственными врагами какапо были орлы. Но ночной образ жизни в достаточной степени защищал совиных попугаев от этих дневных хищников. Какапо спокойно жили и размножались, хотя и медленно – один раз в два года. И выкармливала самка, как правило, всего одного птенца.

Тысячу лет назад в Новой Зеландии появились первые собаки и крысы, которых завезли маори. Но их, собак и крыс, было тогда еще немного. Гораздо больше их стало  200 лет назад, когда Новозеландские острова стали заселяться европейцами. Белые переселенцы привезли с собой также кошек, а потом додумались развести на островах еще и куниц и горностаев. И благополучная жизнь какапо закончилась. Подобно дронтам, совиные попугаи с удивительным смирением принимали смерть от лап хищников и спокойно смотрели на разорение своих гнезд, хотя природой им даны мощные лапы и клювы, которыми они могли бы защищаться.

К концу прошлого века совиные попугаи остались только на юго-западе острова Южный и на острове Стюарта. Участникам дорогостоящих экспедиций, снаряженных на поиски какапо в 80-е гг. ХХ в. удалось обнаружить всего 51 живую птицу. Попугаев отловили и стали выпускать на необитаемые острова, которые предварительно очистили от хищников. Так появились резерваты какапо, или какапориумы, на островах Мод, Литл-Барриер, Перл и Кодфиш.

Казалось бы, для попугаев началась новая, безопасная и счастливая жизнь: питайся, выводи птенцов, увеличивай численность популяции. С питанием на новых местах жительства вроде бы проблем не возникало, а вот увеличивать численность популяции птицы не торопились. Потому что, как вскоре выяснилось, и питались недостаточно хорошо.

Оказалось, что самки какапо «позволяют себе» размножаться не иначе, как набрав определенный вес. А набрать его на островах они могли только в редкие годы особо богатого урожая семян местной сосны. В остальное время корма оказывалось недостаточно. И хотя беззаботные самцы вовсю трубили в свои ямы-резонаторы, подходящие к делу более ответственно самки откликаться на их призывы не торопились.

Поскольку ждать урожая сосны, имея «на руках» всего 50 попугаев (последних в мире!), рискованно, в 1997 г. ученые приняли решение устроить на островах кормушки и снабжать какапо дополнительным питанием. К делу подошли весьма ответственно: к каждому совиному попугаю прикрепили миниатюрный радиопередатчик, позволяющий в любое время отследить местонахождение птицы. Таким образом выяснили, в каких именно местах какапо по ночам разыскивают корм. Там, на протоптанных тропках, и поставили кормушки, наполненные высококалорийным миндалем, грецкими орехами, фруктами. Кормушки тоже были непростые – с электронными весами и запоминающим устройством. Чтобы уж точно знать, какой попугай, где, когда и насколько основательно подкрепился.

Попугаи подкреплялись, и дело пошло на лад: когда пришел сезон размножения и самцы затоковали, самки пришли на их зов. Но на этом проблемы «попугаезаводчиков» не кончились. Оказалось, что, будучи весьма щепетильными в вопросе о том, стоит ли вообще размножаться, самки какапо могут быть столь же небрежными в своих последующих действиях. Иногда они сооружают весьма приличные гнездовые норы с большой камерой и подстилкой из древесной трухи. А иногда откладывают яйца просто под корнями деревьев, причем порой в столь сырых местах, что первый же дождь (а дожди на островах идут 200 дней в году!) затапливает кладку. Так что людям пришлось и здесь вмешаться в естественный ход событий. Вот самка – обладательница «халтурного» гнезда ушла на кормежку. В палатке наблюдателя тут же раздается сигнал (обычно дело происходит в 2–3 ч ночи). Если мамаша задерживается на кормежке больше 20 минут, наблюдатель бежит и накрывает кладку специальным одеялом с электрическим подогревом. Когда на свет появляются птенцы, их ежедневно взвешивают, контролируя, хорошо ли они питаются. Неизвестно, насколько самки «распустились» от такой опеки, но человеческого присутствия перестали стесняться вовсе. А некоторые так просто стали совершенно ручными. 

Нет худа без добра – ученые решились на следующий шаг. Стали изымать у заботливых самок яйца и подкладывать тем неудачницам, у которых своя кладка все-таки погибла. В расчете на то, что более ответственные мамаши в этой ситуации не поленятся еще раз сбегать к самцу и отложат себе яйца снова. Так и произошло.

Путем подмены кладок биологи смогли добиться не только увеличения рождаемости попугаев, но и снижения смертности птенцов. В кладке совиного попугая обычно 2, а бывает и 3 яйца. Но младшие птенцы, как правило, не выживают, так как старшие, более сильные, отбирают у них корм. Меняя местами яйца разных самок, «заводчики» позаботились, чтобы в кладке оказывались яйца одной степени насиженности, – тогда птенцы появлялись на свет одновременно и развивались в одном темпе. Ну а если кто-то все же начинал отставать в росте, его забирали и выкармливали отдельно.

В естественных условиях птенцы какапо остаются в гнезде около 3 месяцев, затем еще столько же времени живут по соседству, а мать продолжает их подкармливать. Так что детство у какапо по птичьим меркам весьма продолжительное – около полугода. После такого долгого детства следует еще более длительное отрочество: самцы начинают петь и рыть токовые ямы только к шести годам. Самки взрослеют еще позже – к 9–11-летнему возрасту. Правда, и живут эти попугаи довольно долго – около 60 лет, так что их неторопливость в размножении вполне оправданна.

К настоящему времени число совиных попугаев в Новой Зеландии увеличилось почти вдвое. Это большой успех. Сотрудники какапориума уверены, что они добьются и большего, так как в процессе изучения биологии птиц обнаружили интересную закономерность: доступность корма влияет не только на откладку яиц, но и на пол будущего потомства. У самок, вынужденных хоть как-то экономить, рождаются в первую очередь самки. А если корма совсем уж вволю, в потомстве начинают преобладать самцы.

Поскольку кормушки в последние годы постоянно были наполнены доверху, самцов в популяции какапо образовался переизбыток. Теперь биологи решили строже контролировать вес будущих мам, рассчитывая таким образом получать в потомстве больше самок. Которым потом предстоит вносить дальнейший вклад в увеличение численности совиных попугаев...

Программа по спасению какапо пользуется в Новой Зеландии огромной популярностью. Появление на свет каждого нового птенца становится газетной сенсацией, и по всей стране объявляется конкурс на достойное имя для малыша. Хочется надеяться, что какапо ждет благополучное будущее.

ЛИТЕРАТУРА

Акимушкин И. Мир животных. Птицы, рыбы, земноводные и пресмыкающиеся. – М.: Мысль, 1989.
Гео. 2008. № 12.
Даррелл Д. Путь кенгуренка. – М.: Мысль, 1986.

Фото с сайтов:
http://restcenter.ru/; http://gbweekly.co.nz