С. В. Багоцкий

Зигмунд Фрейд

В истории науки есть классики, чьи выдающиеся работы составляют фундамент современной науки. Такими были И.Ньютон, Л.Пастер, Ч.Дарвин. Есть и выдающиеся романтики, сумевшие интуитивно предугадать истину, но не сумевшие найти для выражения своих идей адекватной и удобопонятной формы. Таким был Ж.Б. Ламарк. И, наконец, есть исследователи, вокруг наследия которых не утихают бесконечные споры, вспыхивая в каждом новом поколении с новой силой.

В науке XX в. нет, наверное, более спорной и неоднозначной фигуры, чем австрийский психолог и врач-психиатр Зигмунд Фрейд. Для одних он гений, проложивший новые пути в науках о человеке, для других – вечный путаник, а для третьих – старый развратник, чтение сочинений которого крайне вредно для юношества и толкает это юношество на предосудительные мысли, а затем и действия.

Доктор Фрейд один из очень немногих крупнейших ученых, к фамилии которых намертво приклеился суффикс «изм», образовав существительное, обозначающее совокупность неких фундаментальных идей, открывших новое направление в науке. Таких, как дарвинизм, марксизм, фрейдизм. Характерно, что каждый из этих «измов» имел не только своих почитателей, но и своих непримиримых противников.

З.Фрейд родился 6 мая 1856 г. в городе Фрейбурге (ныне Пршибор в Чехии) в семье коммерсанта. Почти всю жизнь он прожил в Вене – прекрасном городе с богатыми культурными традициями. Будучи студентом Венского университета, он не ограничивал своих интересов медициной. Вместе с друзьями активно изучал историю, философию, искусство. В дальнейшем это позволило ему уверенно чувствовать себя в самых разных отраслях знания.

В молодости З.Фрейд работал в Венском физиологическом институте, где под руководством Эрнста Брюкке изучал строение нервных клеток. Однако женитьба и ухудшение материального положения заставили его оставить академическую науку и заняться медицинской практикой. И именно медицинская практика и наблюдения над больными стали для Фрейда мощным источником принципиально новых научных идей, заводивших его и в теоретическую психологию, и в антропологию, и в историю, и в философию, и в искусствоведение. А от теоретических обобщений Фрейд вновь и вновь возвращался к медицинской практике, разрабатывая эффективные способы лечения психических заболеваний, не связанных с органическими поражениями головного мозга.

В молодости З.Фрейд увлекался физиологией и гистологией. Он великолепно знал строение и физиологию нервной системы. Фрейд подготовил большую рукопись под названием «Проект научной психологии», в которой сформулировал ряд важных идей в области физиологии нервной системы. Однако публиковать рукопись не стал, разочаровавшись в возможностях физиологического подхода к решению психологических задач. В зрелом возрасте он перестал интересоваться физиологическими механизмами, лежащими в основе работы мозга. Чисто психологический подход, основанный на описании функций без анализа обеспечивающих эти функции механизмов, стал для Фрейда самодостаточным.

Фашисты, пришедшие к власти в Германии в 1933 г., относились к Фрейду и его концепциям крайне враждебно. Наряду с К.Марксом и А.Эйнштейном фашисты считали его типичным представителем «еврейской науки» и «еврейской культуры», расслабляющим «волю к победе» арийского сверхчеловека. После того как в 1938 г. фашистская Германия захватила Австрию, Фрейд был арестован, но затем под давлением мирового общественного мнения освобожден и получил возможность эмигрировать в Англию. Четыре сестры Фрейда погибли в фашистском концлагере.

21 сентября 1939 г. неизлечимо больной Фрейд сделал себе смертельный укол, положивший конец его мучениям.

В чем же суть концепции З.Фрейда?

Наше обыденное сознание считает, что человек в своем поведении руководствуется вполне рациональными мотивами. Нужно воспитывать детей, зарабатывать деньги на жизнь. И при этом хорошо бы доставлять себе время от времени маленькие удовольствия. В этом, собственно, и состоит жизнь. Впрочем, большие писатели, задумывавшиеся о реальном поведении реальных людей, в этом сильно сомневались. Особенно такие, как Федор Михайлович Достоевский, чьи герои оказывались непредсказуемыми даже для самого автора. Однако эти идеи имели хождение лишь в сфере искусства и философии, никак не взаимодействуя с наукой.

Будучи квалифицированным врачом-психиатром, доктор Фрейд прекрасно понимал, что поведение человека лишь с очень большой натяжкой можно считать разумным. Поэтому он попытался создать то, что в наши дни назвали бы блок-схемой человеческой психики. Эта блок-схема должна учитывать и объяснять явно нерациональное и даже антирациональное поведение.

Блок-схема человеческой психики, предложенная З.Фрейдом, состоит из трех блоков: подсознания, сознания и сверхсознания (на образном языке Фрейда – «Оно», «Я» и «СверхЯ»).

«Я» – это наши обычные мысли и осознаваемые человеком желания, управляющие повседневной жизнью. Эти мысли и желания контролируются особым блоком «СверхЯ», который в первом приближении можно сравнить с тем, что психологи называют самооценкой. Плохо ли, хорошо ли, но этот блок приводит поведение человека в соответствие с принятыми в обществе моральными нормами. «СверхЯ» блокирует недостойные, с его точки зрения, мысли и желания и тем самым блокирует несоответствующее поведение. При этом, однако, неподобающие мысли и желания не исчезают, а вытесняются в подсознание, т.е. в «Оно».

Было бы еще полбеды, если бы все эти неподобающе желания тихо лежали в «Оно». Но ведь они там со страшной силой бурлят, пытаясь вернуться в «Я». А «СверхЯ» сбрасывает их обратно, отчего у человека возникает беспокойство.

Для того чтобы вернуться в «Я», недостойным желаниям нужно как-то обмануть строгое «СверхЯ». Легче всего это сделать, надев на себя чужую личину. Желание сделать гадость ближнему «СверхЯ» беспощадно сбросит в «Оно», а то же самое желание, выдающее себя за высокую принципиальность, имеет шанс обмануть «СверхЯ» и остаться в «Я», став руководством к действию весьма негативного характера.

В современной психологии фрейдовское «СверхЯ» называется самооценкой. Самооценка – явно идеализированный образ собственного «Я», своеобразный маяк, на который держит курс корабль психического развития. Всякие сомнения по поводу сходства реального и идеализированного образа собственного «Я» вызывают сильнейшее беспокойство и стремление если не устранить, то замаскировать источник сомнений. В этом, насколько можно судить, и заключается сущность фрейдовских комплексов.

Кажется вполне логичным предположение, что все комплексы в конечном счете сводятся к одному – комплексу неполноценности, т.е. к подсознательно низкой самооценке.

Согласно З.Фрейду потребность человека в высокой самооценке является одной из фундаментальных потребностей человека. Используя ее, очень легко манипулировать поведением подростка. «А слабо тебе...» – скажет недавно вернувшийся из мест заключения гражданин, и подросток расшибется в лепешку для того, чтобы доказать, что ему «не слабо...».

Без понимания роли самооценки в жизни и развитии человека невозможна сколько-нибудь грамотная воспитательная работа в школе. Педагог, «опуская» изо дня в день самооценку своих учеников, тем самым формирует у них ненависть и агрессивность и к себе, и к другим людям. Поскольку такие педагоги, как правило, умеют «держать дисциплину», эта ненависть загоняется внутрь. Тем сильнее она потом вырывается наружу. Когда это произойдет, может быть уже поздно.

С легкой руки доктора Фрейда в общественное сознание вошло слово «комплексы». «Комплексы» – это нечто, что вновь и вновь вызывает в человеке болезненную психологическую реакцию, создавая проблемы и для окружающих людей, и для самого человека. Эта болезненная реакция, по-видимому, действительно связана с резким занижением самооценки.

Вероятно, в своих представлениях о взаимоотношениях между «Оно», «Я» и «СверхЯ» З.Фрейд был совершенно прав. Более того, современному человеку эти представления кажутся достаточно очевидными и даже банальными и никак не связываются с именем Фрейда.

На основании своих психологических взглядов З.Фрейд разработал концепцию психоанализа и терапевтические приемы. Для того чтобы унять гложущее пациентов беспокойство, доктор Фрейд предлагал выпустить на волю из «Оно» в «Я» потаенные желания и разъяснить человеку, что ничего особо страшного в них не содержится. И тем самым снять подсознательное беспокойство по поводу несоответствия своих желаний моральным нормам. Такая беседа с психоаналитиком нередко действительно приносила облегчение больному.

Для выявления мучающих подсознание пациента скрытых желаний З.Фрейд использовал беседу в непринужденной обстановке, во время которой у пациента генерируется свободный ряд самопроизвольных ассоциаций, анализ сновидений, случайных обмолвок, описок и т.д.

Нельзя не отметить, что идея скрытых мотивов поведения, лежащая в основе психоанализа, была отнюдь не чужда и представителям совершенно другой ветви гуманитарной мысли – отечественным (и не только отечественным) вульгарным социологистам 1920-х и 1930-х гг., которые ретиво отыскивали в творчестве писателей, художников подсознательное (а иногда и сознательное) проведение классово чуждой линии. Эта деятельность достигла своего расцвета во времена культурной революции в Китае в 1960-х гг., после чего пошла на убыль. До понятия «классовое подсознание» вульгарные социологисты, правда, не дошли, но двигались они явно в этом направлении.

В нашей стране подобные подходы были преодолены в трудах выдающегося советского философа и искусствоведа Михаила Александровича Лифшица (1905–1983), научившегося конкретно-исторически анализировать общечеловеческое содержание классовых ценностей (в том числе и ценностей классов, которые никак нельзя считать прогрессивными) и классовое содержание общечеловеческих ценностей. М.А. Лифшиц показал, что подавляющее большинство действительно выдающихся произведений художественной литературы было создано писателями, чьи общественные взгляды были, так скажем, не вполне прогрессивными. Именно эти не вполне прогрессивные взгляды удерживали их от соблазна облегченного разрешения описываемых противоречий. Если бы мудрый секретарь парткома вовремя разъяснил родителям Ромео и Джульетты ошибочность их поведения, то молодые люди, наверное, остались бы живы. Но пьеса стала бы малоинтересной.

Какие же такие недостойные желания так мучают наше подсознание, порождая неврозы? По мнению З.Фрейда, эти желания имеют эротическую природу и так или иначе связаны с неодобряемыми обществом формами интимной жизни. При ближайшем рассмотрении оказывается, что представления З.Фрейда о роли эротических факторов в развитии и функционировании психики порождают больше вопросов, чем дают ответов.

Эротические переживания – это, несомненно, очень важная часть жизни. Однако причины, по которым эти переживания вызывают такую бурю в подсознании и жестко подавляются «СверхЯ», остаются непонятными. Ну что плохого в том, что десятиклассник Андрей без ума от бедер своей одноклассницы Галочки? Это обстоятельство ни Андрея, ни Галочку никак не порочит. Дай Бог им в жизни счастья!

Тем не менее Фрейд прав. Начиная с 8–9 лет перспектива раздеться догола в присутствии сверстника противоположного пола и у мальчика, и у девочки вызывает сильнейший шок. Попытки объяснить это наследием наших обезьяньих предков совершенно неубедительны: даже наши ближайшие родственники шимпанзе и гориллы, как известно, штанов не носят.

Можно объяснить повышенную стыдливость девочки естественным желанием обеспечить своего ребенка отцовской заботой. Ведь папа будет более охотно о нем заботиться, если уверен, что любимая женщина ему верна и ребенок действительно его. А если женщина склонна раздеваться перед посторонними мужчинами, то такой уверенности быть не может. Но почему тогда мальчики стыдливы? Причем более стыдливы, чем девочки.

Похоже на то, что эротическая сфера тесно связана с чем-то очень важным, что не имеет непосредственного отношения к размножению.

Я позволю себе познакомить читателей со своей гипотезой по этому поводу. Давайте подумаем, зачем нашим предкам так нужна была одежда? Вообще говоря, без одежды холодно. Надо думать, именно по этой причине жившие в ледниковый период в Европе неандертальцы прикрывали себя шкурой. Но от холода к стыдливости логическая цепочка не прослеживается.

А вот другая идея более многообещающа. Человек – существо прямоходячее и весьма драчливое. Кроме того, он использует оружие дистантного действия – копье, а затем лук и стрелы. А от этого оружия нужно как-то защищать наиболее уязвимые части тела. Можно предположить, что их защищал кусок шкуры, в последующей эволюции превратившийся в трусы. Точно так же, как головной убор изначально служил шлемом.

Как известно, воспитанные люди, встречаясь друг с другом, снимают головной убор и вежливо говорят друг другу: «Здравствуйте, Иван Иванович!» «Как ваше здоровье, Иван Никифорович!» А офицеры подносят правую руку к фуражке, отдавая честь. Оба ритуала имеют весьма древнее происхождение. Поднимая правую руку, воин показывал, что у него в руках нет оружия, а снимая шляпу и делаясь на минуту беззащитным, демонстрировал уверенность в том, что встречный не использует свое преимущество и не нанесет коварного удара.

По аналогии с двумя предыдущими примерами мы можем предположить, что раздевание в присутствии другого человека – это древний ритуал еще большего доверия. Раздеваются друг перед другом любящие мужчина и женщина, сестры, близкие подруги. В деловых кругах для создания особо доверительной обстановки практикуется совместное посещение сауны (что, впрочем, не мешает деловым партнерам обманывать друг друга).

Связь эротических жестов с ритуалами взаимного доверия явно прослеживается в привычке российских государственных деятелей целоваться с зарубежными гостями, демонстрируя тем самым свое стремление к укреплению добрососедских отношений. Люди иных культур эти жесты понимают не всегда правильно.

Историк и социолог Б.Ф. Поршнев (1905–1972) был, по-видимому, совершенно прав, полагая, что в первобытном обществе мир для людей был однозначно разделен на «мы» и «они». По отношению к «нам» существовало абсолютное доверие, которое, возможно, демонстрировалось сниманием штанов, а по отношению к «ним» – абсолютное недоверие, т.е. «их» нужно было встречать только в штанах.

С возникновением классового общества граница между «нами» и «ими» размылась, и подавляющее большинство людей стало по отношению друг к другу «и не друг, и не враг, а так...». Между людьми, даже и самыми близкими, возникла дистанция, поддерживаемая в том числе и запретом на раздевание друг перед другом. Дистанция даже между близкими людьми представляла собой рождение самостоятельной личности, относительно независимой в интеллектуальном и эмоциональном отношении.

Как называют человека, который верит всем, кому ни попадя, и готов любому доверить свои секреты? Такого человека называют дурачком. Если учесть, что совершенствование ума было главным направлением эволюции человека, то получается, что такой чрезмерно доверчивый индивидуум в своем развитии свернул с магистрального пути развития человечества. А вот это действительно стыдно.

Для человека нет большей обиды, чем если его сочтут дураком. Эволюционно это понятно – кому же хочется походить на своих предков, от которых эволюционно люди ушли далеко. Еще более обидно, если твое подсознание периодически генерирует сомнение «А не дурак ли я?». Стоит ли удивляться тому, что «СверхЯ» сбрасывает эти крайне обидные для самолюбия мысли обратно.

Стыдливость по отношению к неуместным эротическим демонстрациям является следствием того, что на определенных этапах и филогенеза, и онтогенеза такие демонстрации – явный признак глупости. «Анна Ванна! А Петя нам свои глупости показывает!» – жалуются воспитательнице девочки в детском саду, воспроизводя тем самым логическую и историческую связь между интеллектуальной недостаточностью и склонностью снимать штаны в неподобающей обстановке.

Доктор Фрейд попытался расширить до необъятности представления о наших эротических желаниях, создав концепцию либидо, т.е. влечения. Однако, как и подавляющее большинство таких сверхшироких обобщений, эта идея оказалась не слишком продуктивной.

Зигмунд Фрейд предложил периодизацию эротического развития ребенка, выделив оральную, анальную и генитальную стадии. На оральной стадии эротическому развитию способствуют приятные ощущения при кормлении, на анальной – при испражнении, на генитальной – ощущения, возникающие в половых органах. Фрейд сделал неожиданный вывод о том, что в младшем школьном возрасте (7–9 лет) эротическое развитие ребенка если и не останавливается, то сильно замедляется.

Зигмунд Фрейд был убежденным атеистом. Он рассматривал религию как одну из форм неврозов, которые он, как врач-психиатр, считал своим долгом лечить.

Марксисты справедливо критиковали З.Фрейда за то, что он рассматривал человека вне его многочисленных социальных связей. Это действительно существенный недостаток. В свое оправдание Фрейд мог бы сказать: «Я сделал то, что мог, пусть другие сделают больше и лучше!»

Давным-давно, еще в 1960-х гг., мне приходилось общаться с бывшей сотрудницей доктора Фрейда. Она характеризовала своего шефа как человека достаточно тяжелого в общении, нетерпимого, болезненно воспринимающего критические замечания в адрес своих концепций. Работать с ним было трудно. Впрочем, бывшие сотрудники точно так же отзывались и о многих других выдающихся ученых. Ведь науку делают живые люди, которые, как известно, не ангелы. Тем более не похожи на ангелов люди, которые способны создавать собственные концепции.

Работы З.Фрейда оказали большое влияние и на психиатрию, и на теоретическую психологию, и на этнографию, и на философию. И главное, на обыденное сознание. Последователями З.Фрейда были такие выдающиеся мыслители, как К.Юнг, Э.Фромм и др. Идеи Фрейда оказали влияние на модный в 1960-е гг. на Западе бунт против «репрессивной цивилизации» и на происходившую в то же самое время «сексуальную революцию».

В западных странах психоанализ является доходным бизнесом. Каждый уважающий себя американец регулярно ходит к своему психоаналитику и рассказывает о мучающих его комплексах. По-видимому, у людей есть сильная потребность излить кому-то душу, рассказав о своих грешных помыслах. У нас в таких случаях ходят к батюшке на исповедь.

В нашей стране концепции З.Фрейда популярностью не пользовались. Злые языки говорили, что только жители очень благополучных стран могут позволить себе лелеять свои возникающие на половой почве комплексы. Нашим мужчинам, и особенно женщинам, не до этого. «Манька! Ты тут с любовником ... а во дворе яйца по 90 копеек дают!» – говорил муж из известного анекдота.

Наследие З.Фрейда требует внимательного изучения и критического переосмысления. Только таким способом мы можем понять его реальное место в развитии науки и социальной мысли, а также почерпнуть из его трудов нечто полезное.

Кстати, очень плохо, что о З.Фрейде ничего не говорится в школьной программе.